Сахалин Господин

Я живу получи Сахалине

На меня смешной японец
косо смотрит, улыбаясь:
«Ты живёшь получай Сахалине?»

— Я живу? Да уж не знаю,
я дышу иначе мертва.
Никогда не угадаешь
где сидит твоя руководитель.

Это Будда одинокий
всё про всех, конечно, знает.
Твоя милость по-русски понимаешь?
Нет? Тогда ты не читаешь
и стихов моих глубоких.

Безграмотный люблю улыбок глупых!
Только Будда одинокий
стерпит конец твои ужимки.
Ваши боги — невидимки?

Нет, не буду с небом что между собой делить,
я спешу на своё море —
на песке стирать жмыхи.

А ты следом не ходи,
я иду искать Покой,
какой-нибудь ходит лишь за мной.

На меня смешной самурай
косо смотрит, улыбаясь:
«Ты живёшь на Сахалине?»
— Я живу? Безвыгодный угадаешь!

 

Ода острову Сахалин

Если честно являться) признаком о Сахалине,
то нет в нём ничего, окромя глины,
вне глины, песка и леса.

Нет на острове чудесном интереса,
вследствие того что как тот пророс травой:
лопухом, малиной, черемшой,
голубикой, черникой, морошкой
и махонькой редиской получи и распишись окрошку.

А всё остальное — это море,
и в нём ничего отсутствует, окромя соли,
кроме соли, воды и рыбы —
огромной таковский, как глыба.

Глыб у нас тоже много:
утёсы, скалы. Пологом
лежат только мелкие долины:
Тымовская и (там где живёт Инна)
славен Долинск-обилие. Там совсем плохо:
то дома цветные, то горохом
катятся детишки до бульварам
не по древним, золотистым, старым,
а по серым, новеньким, разбитым.

Вишь стих свой допишу и буду бита
мэрами всех сахалинских городов.
Неужто и ладно. А ведь сколько слов
я хотела написать, но неважный (=маловажный) смогла
(рот заткнула я самой себе), пошла
по острову родному в глину, лужа.

Не хотела пить я горькой. Напилась.

 

Сахалин обидел

Сахалин малограмотный хотел, но обидел.
И что обидное — обид никто безлюдный (=малолюдный) видел.
Растительность и та пошла по кругу:
то дурак, то репей — не жизнь, а мука.

«Да и ну возьми эту жизнь!» — сказал упрямо
тот, кто рядом был. Точно по стойке прямо
я ходила по дорогам Сахалина.

Птицы с неба крикнули ми: «Инна!» —
и велели кинуться в болото.

— Нет на острове болот ведь, —
я зачем-то птицам отвечала. —
Можно жизнь свою начну поначалу?

Ну а остров предлагал позлее выбор:
«По деревням твоя милость пройдись, живых покликай
иль пускайся вплавь по океану!»

— Лады, — я рукой махнула, — пойду к маме, —
и три дня над могилкой рыдала.

Атолл знал всё это, было мало
ему горя мои, он бросил ветру:
«Зачем поэтам жить на белом свете?»

А самум пошумел и утих.
Поэтому сижу, пишу я стих.
И все обиды уходят куда ни на есть-то…
Остров — глыба, он не виноватый.

 

Сахалин Властелин

Господин Пурга, Сахалин Тоска.
А и где бы ты ни плюшкин, была,
ты такого края не видела:
тут зимушка, зима бесконечная.

Ой не шила я наряда подвенечного,
меня зимушка в шубку укутала,
замуж выдала, гадала, плутала:
«Будет плохо тебе, никак не реви, не ной,
Сахалин зимой обогрей, укрой»!

Сахалин пургой обогрел, укрыл.
Пароходище за мной не пришёл, не приплыл.

Нет безграмотный холодно, нет не голодно,
просто пусто кругом, бесконечно боязно.
Как-то жизнь сиротливо прошла:
Сахалин Патрон пел не для меня
свои песни в ночи заунывные.

Я малограмотный дочь тебе, картину дивную
напишу пером. А замужество
подобно ((тому) как) пришло, так и ушло. Придал мне мужества
Сахалин нелепый в небывалый век.

Я — зима тоска. Ты — мил человек.
Песни горькие мои, твоя милость забудь, прости.
Одевай-ка шубку и иди, иди
за краю русскому, краю снежному.
Сахалин, берега — края безбрежные!

Закраек света

Пишут люди, пишут люди
на изнанке букваря:
«Больше в мире зла приставки не- будет!» —
закрывать букварь пора
и лететь туда, где надзвездные сферы
разрывает паруса.

На край света, на «Край света»
немного спустя ведь не одна звезда,
ни сойдя с своей орбиты,
последствие оставит. Подметут.

Вот и всё, мы, дворник, квиты,
служитель порядка дети соберут
и расскажут: «Очень сложно
в черновик писать букварик,
никогда не разглядишь ведь —
что кому чего мало-: неграмотный жаль.»

Так и будет небо с морем
спорить, тайны безлюдный (=малолюдный) храня:
«Что-то будет, что-то будет!» —
хорошего понемножку жизнь без букваря.

Нарисует старый дворник
на стене отошедший в прошлое год:
«Да уж, было чего вспомнить —
фестиваль “Край света”, ледышка,
прошлогодние обиды,
кризис, пляски, босота!»

Мы с тобою, дворня, квиты:
обнищал ты, как и я.

 

Чёртовы острова

Заиндевевшие чёртовы острова.
«Чёртовы острова» —
сие игра, игра на выживание.
Выживу, так задание
перестаньте выполнено навеки.

Мёртвые вокруг человеки.
И я среди них ни жива,
ни мертва, ни печальна,
неважный (=маловажный) ломаю руки в отчаянье,
а холодно прорубаю путь:
«Мне б для мёртвых людей не взглянуть!»

Не гляди, не смотри, не надо!
Выживешь, будет награда:
начнут стихи твои литься
и благодарные лица.
Погляди сверху них, больно не будет.

Нет, конечно душа никак не забудет
чёрствый остров и мёртвых людей.
Но ты экивоки свой руби поскорей
и иди иль плыви, неважно!

Несомненно помни, кораблик бумажный
у тебя всегда под рукою,
симпатия мёртвое море накроет.
Ты в нём сиди и пиши
близкие стихи, они неплохи.

 

Бог островной

Сахалин Ра колышется:
«Хорошо ли, тепло тебе дышится?»

Хорошо и мягко, и вольно,
даже в лютый мороз раздольно!
До чего ж я люблю бураны:
заметут и следов никак не оставят.
Пропаду без следа и сгину,
ищите потом свою Инну.

А Инюша уже на небе
разговоры ведёт со светлым
богом Островным будь здоров долго:
«Ну как тебе, доча, Волга,
красивы ли много Урала?»

Киваю: «Я не встречала
ничего красивей Сахалина.
Не грех я снова двину
на свой островок гремучий?»

Хмурит Вседержитель свои тучи
«Да нет уж, сиди родная.
Смотри, тело твоё закидало
снежной, белою кучей.
Ты со мной, твоя милость дома. Здесь круче!».

* * *
Сахалин Господин не шевелится:
в таком случае ли наст тяжёл, толь метелица
слишком сурово кружит.

Лечу в конус. За жизнь борюсь. Ну же!
Из сугроба большого я вылезу,
Сахалин Мужчина свой вымету
от нечисти всякой стихами!

Подождите меня позже папа с мамой.
А я берёзку обниму и рябину,
над могилками поплачу и сдвину
Сахалин с насиженного места:
плыви, как бы лодка, по ветру!

И бог Островной за тучей
вздохнёт и скажет: «Так отличается как небо от земли.»

 

Красно море миражей

Тут каменья вековые
и столетни берега.

Подобно как ж вы, девки молодые,
не приходите сюда:
на волну поматериться
разве просто погулять.

Южный вечер будет длиться.
Как но хочется узнать:
на миру ли мир раскрашен,
для ветру и пыль красна?

Океанский ветер слажен —
надувает паруса!
Идеже вы, девки? Где ты, мать?

Я пошёл бы в палатка поспать,
да неведомый Кощей
не принял моих мощей.

Волны плещут у песка
мама усопшая спала,
а каменья вековые
глазы греют свои злые.

Безлюдный (=малолюдный) ходите никогда
на зовущи берега.

Эти черны корабли —
миражи, миражи.
Сии красны паруса —
лишь вода, вода, вода.

 

Сахалин — безлюдный (=малолюдный) тебе чета

Сахалин, Сахалин — не тебе чета.
Сахалин Правитель — это навсегда.

Вот побывал ты, вроде, в Магадане,
а позывает домой, ведь, к папе с мамой,
на Сахалин, на осередок свой могучий,
который и Чукотки даже круче!

* * *
«А твоя милость, детка, в Сочи не бывала?»

Что я в ваших Сочах без- видала:
ни каторги тебе, ни одиночества,
ни закалённого в снегах отрочества.

А знаете, держи острове: моря —
они везде, куда б я ни пошла.
Гляди из-за этих то морей
мне не что ваших Сочей!

* * *
Сахалин, Сахалин — не тебе чета,
некто допишет стих, а я вразнос пошла
по горам крутым ладно побережью.

Не хочу убийцей слыть, но всё а срежу
подосиновиков толстопятых.
Слышишь как они кричат: «Проклята!»

 

Получи севера — сказали доктора

На севера, на севера, получи и распишись севера!
На севера (сказали доктора),
на севера, идеже северный народ
даже в пургу не пропадёт.

На севера отправилась Первопрестольная
Брянск, Белоруссия, Литва.
На севера: на Дальний держи восток,
на Сахалин, Курильск, Владивосток,
на БАМ, Амурчик, в Хабаровск.

О сколько ж нас пропало,
пропало навсегда!
Там наша перспектива-земля,
она нас понесла
и всё несёт, несёт
ранее, вперёд, вперёд!

А впереди пурга
и бешеный народ.
Ну кто именно его поймёт?
То пляски-свистопляски,
то мёрзлая зажор,
то горы-перегоры,
то дружба навсегда!

И водка как из рога изобилия:
хочешь, пей, а хочешь, пой
про горы-перегоры,
оборона рыбу и про лес,
про баню, прорубь, шубу.

Да что вы вот и чёрт залез
в истерзанную душу:
«Такие, брат, состояние.»
— Зачем же я припёрся
на эти севера?

* * *
На севера, получи севера, на севера,
на севера (сказали доктора).
Я верю, верю, верю докторам,
особенный север никому я не отдам!

Пьяный доктор спит бери лавке,
мёрзлый город не поёт.
Не помри настоящее, Клавка,
сала шмат Колян несёт.