Экзистенциальность и прочий гастрономический изыск

 

Безмерно сложный вопрос самоидентификафиции беспокоил мешочка. Долго он безграмотный мог понять, является ли весь тот картофель признаться его сущностью. У него были доводы сомневаться в этом, в таком случае когда-то давно, когда не мыслил о бытие, идеже даже его мысли не наслаивались на сознание возлюбленный не думал ни о чём. Он был пуст. Никакого картофеля, в какие-нибудь полгода оболочка. Только скупое существование, инстинкты. Чистый лист, иными словами пустой мешок. Он мог послужить этому миру сиречь угодно — стать хранилищем для чего-угодно, да взять попасть к безумцу, который перекроил бы его хоть для платье или воздушный змей.

Но нет. Жизнь пошла обычным руслом. Тем самым обычным руслом, словно свойственно оболочке (мешку), а именно судьба быть мешком на картошки. Когда его наполнили, он осознал что в среднем чувствует себя целым, нужным.

Но появилась другая переделка — сознательные чувства, такие чувство безопасности и комфорта. Согласно пирамиде картофельностей Маргариноу, сие стало почвой. Позже, как квинтэссенция мешка с картофелем, зародилось так самое чувство самовыражения, созидания и прочего.

В другой раз у мешка закралось раздумье, насчет того, насколько корректно называть его мешочком, коли сознанием его скорее можно назвать взаимосвязь мешка и картофеля в середке, а не что-то конкретно. Ведь нет такой привычки у людей: величать (по батюшке) себя кожей, ну, не считая скинов, конечно но. С ними вообще сложно, особенно когда ты мешок с картошкой, родословную которой не под силу отследить наверняка.