Если я когда-то встречусь со Всевышним, я скажу ему: «Привет!». Правила жизни Шарля Азнавура

Сегодня из жизни ушёл легендарный Шарль Азнавур, один из тех «великих французов», которых так почитали в нашей стране. Своим его считали и у нас, и во Франции, и в родной для его семьи Армении, которой этот артист сделал столько всего полезного. Да, больно, что ушёл. Но сколько прожил! Сколько всего сделал! Скольких прекрасных женщин любил, сколько детей вырастил, сколько песен записал! Мы решили рассказать об Азнавуре его словами, вспомнить его интервью, где он говорил на важные темы.

О долголетии

“Я живу нормальной жизнью, я оптимист, я ни о чем не забочусь. Я не знаю, верю ли я в Бога, но я думаю, что тот, кого называют Богом, может нам дать все необходимое”.

О своем образе жизни

Я живу, как любой обычный человек, специально себя ни в чем не ограничиваю. Спортом не занимаюсь. Правда, стараюсь пить поменьше вина и бросил курить. Конечно же, избегаю тех вещей, которых лучше не делать после 50 лет. Это было непросто — от них сложно избавиться. А еще есть важный момент — всегда надо держать спину прямо.

Я бросил курить не раньше, чем это надо было обязательно сделать. Я перестал напиваться только тогда, когда пора было остановиться. Но внимание! Именно «напиваться», а не просто «пить вино». Я съедаю половину того, что приносят на тарелке. Никаких добавок и вторых порций. Я веду спокойную семейную жизнь без скандалов и драм и намерен прожить так еще много лет.

О вдохновении

Я пишу, когда чувствую что-то необычное, или увидел, или прочитал то, что меня взволновало или поразило. Я обожаю процесс сочинения. Я не пишу в надежде, что это принесет мне успех. Я пишу, чтобы создать хорошую песню для моего концерта.

Об Эдит Пиаф

Таких, как она, единицы — даже в моей длинной биографии. Говорят, что она была вздорной, авторитарной, но никто не способен понять, что можно иметь авторитет в сто тысяч тонн, но не быть авторитарным. Говорят о наркотиках, о шприцах — это чушь. Я это знаю, я жил и работал рядом с ней целые годы. Она жила на лекарствах, это правда, но в таблетках тогда все искали выхода, все лечились ими от жизни.

О таланте

Вы верите в свой талант с того момента, когда ваша мама говорит: ты – замечательный, ты – лучше всех! И ты начинаешь думать о себе лучше, чем есть на самом деле (смеется). Так что это мама прежде всего верит в твой талант.

О французском языке

Моя родина — французский язык. Я в нем живу, в языке, я его гражданин. Это прежде всего Франция. Но есть еще и Канада, Бельгия и Швейцария. Не мог бы жить там, где говорят на иностранном. Обожаю Италию, но не прижился бы в ней. Швейцария — другое дело, я и стал в ней жить, не покидая Францию, — языку не нужны бумаги и визы.

О геноциде армян

Про геноцид в моей семье не говорили. Отец не очень хорошо знал, что это такое — он приехал из Грузии. У мамы убили всю семью. Но у неё не было ненависти к туркам. Она говорила нам, что и среди них есть хорошие люди. Почему турки отказываются признавать геноцид армян? Одна из причин, в которой я уверен, – это то, что главное слово у турок – это “честь”. Они не могут позволить принять для себя это как факт. Это еще можно как-то понять. Но есть еще другая вещь – люди сильно обогатились на том, что принадлежало армянам, и в дальнейшем некоторые сели в правительство. Сегодня их там уже нет, но тогда они были в правительстве. Принять все это сложно. Я понимаю их позицию, но принять ее не могу.

О планах выйти на сцену в 100 лет

Сбавлять обороты я не планирую. Свои сто лет я хочу отпраздновать на сцене. Поэтому планирую на 22 мая 2024-го года концерт. А дальше решим. Если я когда-то встречусь со Всевышним, я скажу ему: — «Привет!». Что я могу сказать ему еще? Потом говорить должен он, потому что я, может быть, делал ошибки на Земле, но он тоже сделал их немало. Нужно, чтобы он мне их разъяснил.

О первом визите в СССР

Я очень хорошо помню свой первый концерт в СССР. Это было в 1963-м году. Сцена мне тогда не понравилась. Видимо, это был не лучший зал в вашей стране — он был очень маленьким, и я решил, что заслуживаю более крупной площадки. После того, как я высказал свои претензии, площадку заменили. Потом, я отказался от какой-либо цензуры моих текстов для выступления и пел то, что считал нужным. Но не могу сказать, что кто-то сильно по этому поводу сопротивлялся. Меня, конечно, попросили показать тексты. Я отказался, потому что не понял, почему я должен что-то показывать. Плюс они еще и на французском, о любви, безо всякой политики!

О секретах долголетия

Не ужинаю, но завтракаю и обедаю. Ем только полезную еду, съедая половину порции. Не пью крепкие напитки, не курю вот уже более сорока лет. Хотя крайне редко позволяю себе сигару.

О деньгах

Деньги меня не интересуют. Мне нравится, когда они у меня есть, но это разные вещи. Есть люди, которым это интересно. Они экономят, они несут их в банк, заставляют их работать на себя. Я не заставляю деньги работать на меня. Я работаю, я зарабатываю, и я решаю, как их использовать дальше.

О песнях

Мои песни рассказывают о влюбленных, а не просто о какой-то абстрактной любви,которая существует в мире. И обычно мои влюбленные несчастливы. Как гласит одна французская поговорка – если человек влюблен, то он не может быть счастлив. Если ты говоришь «я тебя люблю», то что еще сказать? Если ты не можешь это произнести, то возникает намного больше повода для разговоров. Я свои песни никому не посвящаю — ни жене, ни детям. Личная жизнь — отдельно, работа — отдельно.

Об известности

Если ты выбираешь ремесло актера, шута, певца, так пусть тебя все знают. Пусть перемывают косточки, обсуждают твои наряды и твоих подруг. Тот, кто поднимается на сцену, должен быть готов к тому, что всем все про него будет известно. Ты же это делаешь не только для того, чтобы заработать на хлеб, но чтобы люди тебя узнавали, любили или ненавидели, чтобы твоя маленькая жизнь стала им интересна.

О времени и шахматах

На сцене я не ношу часы. Ты же всегда под прожекторами и не можешь надеть ничего блестящего. Я выхожу на сцену во всем черном. Все украшения я оставляю в гримерке, даже самые любимые. Мне случалось таким образом расставаться навсегда с обручальными кольцами. Но вот свои любимые золотые Cartier, им уже больше тридцати, я, к счастью, не терял. Они у меня давно, теперь таких не делают, но они понравились мне так, что я купил сразу три штуки и подарил их друзьям.

На сцене же я сам себе часы: время определяется песнями, я знаю их хронометраж и последовательность. Но это не всегда было так просто. В начале карьеры я, случалось, запаздывал с выходом. Особенно когда в перерывах у меня было время сыграть партию в шахматы. Меня научил игре мой друг Мисак Манушян, армянский поэт и герой Сопротивления. С тех пор это стало для меня настоящей страстью, я раньше и не подозревал, что я такой азартный. Никогда не любил спорт, так что шахматы заменили для меня бег или бокс. Играл очень много и в ущерб работе, потому что иногда не мог выйти на сцену после антракта, не сделав ход на доске.

О родном языке

Я рос в армянской семье, но в детстве жил в русскоязычном мире и всегда готов сказать за это судьбе: “Spacibo bolschoe!” Армянское, русское, французское — все накладывалось одно на другое, но Франция взяла верх с самого начала. Свои первые слова я произносил по-французски. Уже потом я, моя сестра и моя дочь выучили армянский, я говорю без акцента, но до сих пор не умею ни читать, ни писать. Махнул на это рукой, в конце концов, мои предки, не ходившие в школу, были армянами не хуже. Кто сказал, что язык существует только в книгах?

О стране и о любви

Cartier — это самая французская марка, а я люблю Францию. Хоть и сын иммигрантов. Меня часто спрашивают, когда я бываю за границей: как выжить иммигранту, иностранцу в такой стране, как Франция? Надо ее полюбить и жениться на ней! А дальше, как во всякой паре, надо любить свою половину и делать все, чтобы и она тебя любила. Хотя и в паре, и в стране бывает по-всякому. Надо выкладываться для нее, не отмахиваться от ее проблем и не считать, что ты получишь от нее только пряники, будут и тумаки, как без них?