Иван Охлобыстин: Чтобы в стране наступил спад рождаемости, надо снять «Эммануэль-4» со мной в главной роли

В российский прокат вышел фильм «Временные трудности», картина о проблемах людей с физическими особенностями, которая разделила зрителей и критиков, посмотревших ее на «Кинотавре». Главных героев в ней по сути два — Иван Охлобыстин в роли отца ребенка с ДЦП, и Риналь Мухаметов, сыгравший его «жертву». Критики пришли в ужас от того, что герой Охлобыстина заставляет с трудом передвигающегося ребенка жить так, будто он ничем не отличается от других, и называет его проблемы «временными трудностями». Мальчик вырастает в успешного парня (фильм снят по истории реального бизнес-тренера Аркадия Цукера), но есть ли место подобной морали и жестокости в цивилизованном обществе? Об этом «КП» поговорила с Иваном Охлобыстиным.

«ДЕТИ — ЭТО НЕДОРАЗВИТЫЕ ВЗРОСЛЫЕ»

— Вы были готовы к тому, что на фильм «Временные трудности» обрушится лавина критики?

— Если честно, то да. Хотя на мой взгляд, эта история серьезно подходит к проблеме. У нас есть знакомая преподаватель русского языка. И моя жена Оксана рассказала ей про этот фильм, про то, что пишут критики. Знакомая удивилась: вы не представляете до какой степени женщина, которая растит больного ребенка, мечтает о мужике, который бы хоть как-то ей помог, хоть что-то сделал. Обычно мужчины уходят — не выдерживают. В фильме же главный герой ради счастья сына отказывается от его любви, идет на эту огромную жертву, осознав, что жалость — плохой помощник. Такие дети, конечно, нуждаются в том, чтобы их защищали. Но чаще всего за их счет утверждаются те, кто им помогает. Очень много паразитов сидит на разных благотворительных фондах.

— А вы строги со своими детьми — их у вас шестеро, сложно, вероятно, сохранять спокойствие?

— Большую часть времени я спокойный. Но если довести до белого каления, а такое бывало, то могу и компьютер об стену ударить. Ногами я топтал мобильные телефоны, если они отвлекали. А так я «раб лампы».

— Это самые серьезные наказания, которые вы применяли?

— Мог по заднице дать, когда дети были маленькие. Но в какой-то момент это стало бессмысленно. Дети — это просто недоразвитые взрослые и нужно это понимать. Мои понимают, что они такие же как и мы. Жена Оксанка, конечно, построже с ними. Я добытчик, а хозяйка — она: мужчине принадлежит внешний мир и женщина должна доверять ему, когда он уходит. А дома я ей доверяю — там она все знает лучше.

— Фильм называется «Временные трудности». А какие трудности были у вас?

— Ужас связан только с болезнями детей. Несколько случаев было, когда по грани прошли, потому что были неопытными родителями. Не по невниманию а по глупости, из-за того, что слушали других. Максимум, кого надо слушать: своих родителей и окружение, если оно адекватное, а все сторонние рекомендации — зло. Врачи — да, но смотря какие. Помните был такой доктор Спок? Мы из-за него одного ребенка чуть не потеряли.

— Как опытный родитель поделитесь — что принесло лучший воспитательный эффект?

— Мы всех детей таскаем с собой — это поначалу многим казалось безумным. И Оксанку я стараюсь с собой на съемки брать — нечего ей дома сидеть и в голове сочинять ужасные сценарии. А еще нам кажется, что лучше наши дети будут на наших глазах выпивать, чем где-то в подворотне. Поэтому старшие с нами выпивают, если хотят, и за время их взросления было совсем немного каких-то негативных случаев.

— А к вам отцовская рука была строга? Я читала, что однажды он заставил вас съесть учебник…

— Брехня, уже устал уверять что это не так. А «отцовской руки» было мало — когда я уже начал себя осознавать, его не было рядом. У отца была сложная история и я не ставлю ему это в вину — он прошел, считай четыре войны. Я жил на попечении бабушки и прабабушки, они были самыми моими любимыми женщинами на свете.

«ФЕМИНИЗМ В РОССИИ НЕ ВОЗМОЖЕН»

— У вас три дочери — как воспитываете их в эпоху феминизма?

— Как бы я не пытался воспитывать, все равно у меня все нахальные — дети, жена, собачка кастрированная — и та нахалка. А феминизм — это все чушь в нашей стране. У нас же как: Родина — мать а отец — чернозем. У нас статус женщины всегда был обожествляем. А всплеск феминизма свидетельствует лишь о том, что у человечества появилась масса свободного времени. Да и мужики в Европе обабились, и понеслось. У женщин заложено же вырастить и родить, заставить добывать. Вася, сын мой, дружит с девочкой, я ему говорю: помни, когда соберешься заводить отношения, смотри на несколько параметров. Ты должен любить ее раз и навсегда, без этого не сложится, ведь самое интересное начинается на поздних сроках брака. Помимо красоты, обаяния и положительных черт, ты должен помнить, что мы женщину выбираем, чтобы она нас спасла от нас самих, в том числе. И Вася понимает — он же видит нас с мамой.

— Вы вот сына учите искать одну-единственную, но ведь не всем везет. Никто же вам не мог дать гарантию, что именно с этой женщиной все сложится.

— Ради того, чтобы было хорошо вместе, надо прилагать усилия, понимать, что романтический флер спадет, и наступит рутина. Мы стали искать некую платформу, на базе которой могли бы существовать. И пришли в церковь. Повезло — сразу попали к хорошему священнику. Мы женаты 23 года, за это время было тысячи поводов разойтись, но ему каждый раз удавалось найти слова, необходимые для примирения.

— Получается, это вера держит вашу семью? Это ваша скрепа?

— Безусловно. Потом дети. Мы женимся для чего? Если только для секса и бытовых удобств, то это глупо — удобнее жить одному. Если бы у меня не было большой семьи, то, наверное, я бы обладал автопарком, самолетом, пятью домами, из которых скучно переходил туда-сюда. А так мне скучать некогда, да и лучше мне, когда вокруг толпа, а не тишина. Жениться надо для того, чтобы размножаться. Меня спрашивают, сложно ли с детьми? С одним сложно, с двумя тоже, а чем больше детей, тем легче. У нас долгое время туго было с деньгами — ели макароны с лососем из банки или гречку. И это были прекрасные времена. Говорят, вот, женщины полными становятся, если много рожают. Конечно — потому что за собой не следят. У Оксанки ее подружки-хохотушки-алкоголички — все выглядят прекрасно, все бизнес-вумен, все за рулем и детей полно.

«ЖИТЕЛИ ДОНБАССА ИМЕЮТ ПРАВО НА СЧАСТЬЕ»

— Четверть века назад вы говорили, что в кино вас деньги не интересуют — важен сам поиск. Концепция поменялась?

— Тогда меня деньги не интересовали, потому что я был не женат: были бы кроссовки, джинсы, куртка и сумка. Часто от друзей приходилось возвращаться пешком, потому что у меня не было денег даже на метро. Когда появилась семья, появилась ответственность, и к интересу художественному прибавился и финансовый, потому что мне надо всех содержать. Но я по-прежнему не готов сниматься в откровенной клюкве. Или в порно.

— А что, предлагали?

— Чтобы у нас наступил спад рождаемости в стране, надо снять со мной фильм «Эммануэль-4». Потому что я — чувак вообще не сексуальный. Но бывает, что присылают сценарии, а там куча скабрезных моментов. А нарушения в малом влекут нарушения в большом.

— Вы говорите, что молодежь сейчас не знает, куда себя приложить, а я заметила, что на протестные митинги ходят совсем юные — 12-13 лет.

— Не пуганное поколение, не знающее мир без мобильного телефона. Их жизнь пока не вразумила. Я бы не хотел, чтобы с ними случилось что-то страшное, но раз они так этого алчут… Мы в 90-е выросли в нищете и экстриме, и научились получать удовольствие от самых простых вещей — как говорится, если не постился, то и не ел толком.

— Так, может, вразумлять пока словом?

— Я иногда разговариваю с детьми, сын, например, долгое время был уверен, что патриотизм — это любить своих, а всех остальных ненавидеть. Пришлось объяснять, что все наоборот: любить и своих и других, но правильно расставлять приоритеты. Ведь официальное патриотическое воспитание — это профанация, педагоги на этом чаще строят карьеру, а не детей просвещают. А просвещать должны, в первую очередь, художники, ведь люди тебя наделяют самым главным — своим временем, когда слушают твои песни, читают твои книги, смотрят твои фильмы. И пользоваться этим исключительно для самовыражения, как минимум, безответственно. Художественное произведение не имеет права на существование без педагогического элемента, особенно в России. А у нас снимают фильмы, где русские люди представлены идиотами. А люди у нас люди хорошие, я много езжу по регионам, с ними общаюсь. Была бы моя воля, я бы сделал отдельное подразделение — министерство идеологии, но чтобы без дикостей. В советские времена цензура принесла много вреда, но и делала полезные вещи — такого количества ерунды мы не видели.

— Вы получили паспорт гражданина Донецкой народной республики, а когда последний раз там были?

— Приезжал этой зимой. Тогда я смотрел на Александра Захарченко (глава ДНР, погиб 31 августа в Донецке во время взрыва заложенной в кафе бомбы — Ред.) и думал — он же действительно ратует за свою страну. Жители Донбасса имеют полное право решать, как им дальше развиваться. Они так намучились — дети до сих пор в школы из погребов идут — и имеют право на счастье. Я счастлив, что являюсь гражданином ДНР и хоть чем-то могу помочь: фильм привезти, церковь подержать, школу отремонтировать.