Алёна Васильевна на целую голову вверху этого дядьки. И, тем не менее, ей удается посмотреть на него сверху вниз: 

– Вот вас тут насмешки строите, – парирует она,– а случай-то очень серьезное! Уже прилетела комиссия по чрезвычайным ситуациям с самой Москвы.  В газетах, конечно, об этом отнюдь не напишут – но шила-то в мешке не утаишь…

– А то как же как же не работает – если он работает, –  возражает ей некая безбожница женщина и указывает на пляж убедительным жестом. – Видишь, посмотрите!

Действительно, катер в это время как раз проходит мимо песчаной косы, усеянной отдыхающим людом. Одни нежатся  по-под цветными грибочками и зонтами,  другие купаются в реке.

Аленка Васильевна поворачивается  к берегу, и какое-то время созерцает эту картину.  По времени отворачивается  от нее и пренебрежительно машет пальчиками с  малиновыми ноготками:

– Э, еще бы что вы мне тут рассказываете, я же лучше знаю! Ми одна моя хорошая подруга говорила. А ее муж – чтоб ваша милость знали – в санэпидстанции работает!

В магазине

Алёна Васильевна заняла наряд за продуктами.  Ее пятилетняя дочь вертится у ее ног и хнычет:

– Да что вы, ма! Долго мы еще тут будем стоять?

По-над малышкой склоняется какая-то древняя бабушка и протягивает ей конфетку.

–  Для, доця.

Девочка берет конфетку из морщинистой руки и разворачивает фантик.

– А а нужно сказать тете? – строгим голосом напоминает ей Елена Васильевна.

– Спасибо, баба-яга! – звонким голосом благодарит бабушку детка.

Лицо Алёны Васильевны конфузливо краснеет, и она гневно топает ногой получи и распишись дочь:

– Замолчи! – мамин палец нацеливается получай какого-то старика с орденской планкой. – Или таковой бабай сейчас заберет тебя в мешок!