Site icon 19au.ru Литературный портал

Миру необходим черный цвет, чтобы белый был заметнее

Фото: Katerina Plotnikova

Фотка: Katerina Plotnikova

– Добро пожаловать в мое царство, – говорит неяркий великан. – Я – Аид. Я отправил за вами посланников, чтобы они проводили вы ко мне, и надеюсь, они вас не побеспокоили.
Дьявол похож на Зевса, только моложе. И, честно говоря, красивее. Сие нормально, ведь они братья.

– Мы знаем, что наша сестра в аду! – говорит Эдип.
– В аду?
Аид улыбается.
– Это песенка спета примитивный взгляд на мое царство! Я думаю, что ваша сестра получили слишком много негативной информации обо мне.


– Ваш брат – 13-й бог, – говорит Эдмонд Уэллс. – 13-й аркан Таро, веревка смерти.
– А, вот, наконец, я слышу разумные слова. Я действительно связан со смертью… а разве в смерти не заложено возрождение? Посмотрите как долженствует на ваш 13-й аркан. На этой карте изображен кожа да кости, который срезает все, что появляется над землей, с тем чтоб молодая трава смогла прорасти. Так зима предвещает весну. Хотя, Персефона?
– Нужно принять смерть, как то, что слабит новую жизнь, – говорит женщина неожиданно пронзительным голосом.
– А однако эти люди, которых мы видели, плачущие и стонущие головы получай потолке? – спрашиваю я.
Аид качает головой.
– Они сами выбрали мучение. Удивительный парадокс… Ад – это понятие, изобретенное людьми, в надежде наказывать самих себя. Все, кого вы видели, охотно перешли Стикс и сами выбрали страдание. Когда им надоест, они смогут уковылять и вернуться к жизни как и где они захотят.
– Мы вас не верим! – отрезает Эдип.
– Как ни печально, сие правда. Единственное, что их здесь удерживает, – их собственная желание быть наказанными. Вы недооцениваете силу чувства вины.
– Я в свой черед вам не верю! – восклицает Афродита. – В человеческой душе маловыгодный может быть такого стремления к саморазрушению.
– Кто это сказал? Сие ты, моя дорогая кузина?
Аид встает и подходит к Афродите.
– По всем вероятностям, ты немного усохла? – И он дотрагивается до морщинок кругом ее глаз. Афродита отталкивает его руку.
– Здесь души испытывают физические страдания, а твоя милость заставляешь их страдать от любви, но ведь последствие один и тот же, правда? Люди страдают.
Афродита безвыгодный отвечает.
– Я повторяю: мы все свободны жить в мире сверх ада, но некоторые сами изобретают свой собственный дисгармония, потому что хотят страдать. Ад существует только в воображении людей. И по причине их страху, чувству вины и мазохизму.
Аид смотрит получай нас не моргая. Персефона кивает, словно и сама неважный (=маловажный) рада признавать, что ее муж прав.
– Вы хотите загнуть словцо, что они сами выбрали мучения, сами захотели (пре)бывать замурованными в потолок, так, чтобы только голова оставалась наруже? – недоверчиво спрашивает Эдмонд Уэллс.
Повелитель ада повторяет:
– Очевидно. У мазохизма много причин. Вы ведь сами писали об этом в своей «Энциклопедии», мастак Уэллс. Вот одна из этих причин. Пока вам страдаете, вы живете более яркой жизнью, сильнее привязаны к реальности, пуще чувствуете саму жизнь. Еще одно удовольствие для мазохиста – сожалеть себя. Пока страдаешь, можешь демонстрировать это своим близким, вкушать себя героем и мучеником, – продолжает Аид.

Он хлопает в ладоши, и вспыхивают факелы. Они плывут в воздухе, освещая картины, получи и распишись которых изображены христианские мученики: их пожирают львы, подвешивают после ноги, избивают бичами, четвертуют.

– Во времена раннего христианства пришлось опубликовать указ, запрещающий им самим доносить на себя. Они стремились разобщить мучения своего пророка. Не я придумал это. Это ваша милость придумали.
Факел освещает изображения бичующих себя шиитов, испанских католиков-интегристов, избивающих себя ремнями, утыканными гвоздями. В Индонезии челядь с безумным взглядом под звуки тамтама протыкают себе организм копьями. Дальше появляются более современные изображения: рокеры-готы с пирсингом, через которого на их лицах не остается живого места, панки, танцующие получи и распишись бутылочных осколках. Африканцы, которые делают себе ритуальные надрезы получи коже, человек на арене цирка, который запихивает себя в горло шпагу, люди, которые ходят по раскаленным углям подина одобрительные крики толпы.

Мы не хотим смотреть возьми шокирующие картины мира, который нам слишком хорошо известный.
– Вы хотите сказать, что зла не существует? А пожирать только недостаток любви к себе самому? – с интересом спрашиваю я.

Звук Аида становится все громче. Он чеканит каждое выражение, будто устал повторять одно и то же:
– В ваших несчастьях виноваты только-тол вы сами. Вы придумали их и осуществили собственными руками!
Спустя некоторое время, уже тише, продолжает:
– Вы так суровы к себе… Во всех отношениях, кто приходит сюда, я предлагаю проявить снисхождение к самим себя, простить себя за плохие поступки, которые вы совершили в прошлой жизни. Хотя они не слушают меня и не находят для себя никаких оправданий.

Получи лице Аида грустная улыбка, полная сострадания.
– Мне нравится вызвездить о моей миссии. Вы так привыкли судить все и всех, яко судите и меня, так называемого дьявола. Для вас я магистральный злодей, в то время как по-настоящему злы то-то и есть вы. Ну, задавайте вопросы.

– Почему весь мир мало-: неграмотный может быть добр? – спрашиваю я.
– Отличный вопрос. Вот и отгадка. Потому что если мир будет только хорош, никак не будет никакой заслуги в том, что и вы поступаете в кайф.
– Почему существуют серийные убийцы? – спрашивает Эдип.
– Замечательный вопросик. Потому что раньше (да и сейчас) у них была особая задание. Выслушайте меня, это, конечно, всего лишь точка зрения «дьявола», да и она чего-нибудь стоит. Человеческое общество устроено, по образу муравейник. У всех его членов вполне определенная задача. Выше государствам были нужны агрессивные и энергичные полководцы. Они вырастали изо злых, агрессивных «детей гнева», детей, которых били в детстве. Под стол пешком ходит, которого бьют, зол на весь мир, и все домашние силы он отдаст на то, чтобы отомстить. Другой раз он вырастет, то станет военачальником-чудовищем. И превзойдет жестокостью других полководцев, психику которых маловыгодный подорвали в детстве.
– Это значит, что общество порождает жестоких родителей, для того чтоб получить «детей гнева», которые нужны для того, в надежде воевать? – изумляется Эдип.
– Совершенно верно. Проблема в том, почто в современном мире уже не нужно сражаться за передел границ, одерживать новые земли. «Дети гнева», которые хотят убивать, еще не могут стать полководцами-завоевателями. Вот так появляются серийные убийцы.
– Однако не все же, кто получили в детстве травму, становятся убийцами! – замечаю я.
– Верно, энергия ненависти может находить разные выходы. Психозы и неврозы трансформируют моська таким образом, что человек становится способен на ведь, на что не способны другие, на то, о нежели нормальные люди даже помыслить не могут. Как ваша милость думаете, неужели Ван Гог отдавался бы с такой страстью поиску цвета, коли бы не был сумасшедшим?
– Это довольно своеобразная точечка зрения, – говорит Эдмонд Уэллс. – Стало быть, вы утверждаете, ась? только невротическая личность способна на смелые художественные эксперименты?
– В так.
– Но есть же нормальные, счастливые, спокойные сыны) Адама, которые создают необыкновенные произведения.
Аид удивленно поднимает брови.
– Ага? И кто же это?
– Ну, если брать примеры с Владенья-1, то Моцарт, например.
– Очень жаль, но вас не были с ним знакомы. А я был. Он был сполна чокнутый. В юности его подавлял отец, который превратил его в некое что-то вроде ученой обезьянки и заставлял выступать перед аристократами и монархами. Моцарт всю питание страдал от расстройства психики. Все свое состояние симпатия проиграл в карты.
– Леонардо да Винчи?
– В 19 лет его собирались нажечь на костре за гомосексуализм. У него тоже были старшие проблемы с отцом, который искалечил ему психику.
– Жанна Д’Арк?
– Религиозная фанатичка, ненормальная галлюцинациями.
– Король Людовик Святой?
– Святой? Да он был убийцей. Дьявол создал себе репутацию «доброго короля», наняв в официальные биографы монаха Эгеларта, напичкавшего приманка писания пропагандой. Людовик был животным, холериком, он устраивал бойни и резню, с тем грабить тех, чьему богатству он завидовал. Никогда маловыгодный путайте человека с легендой о нем.
– Бетховен?
– Властный отец превратил его в агрессивного параноика. После этого он украл сына у своей невестки и заставлял его начинать музыкантом, пока тот не попытался покончить с собой. У него случались чудовищные припадки гнева, симпатия был властным и деспотичным. Совершенно не выносил, когда с ним спорили.
– Микеланджело?
– Шизофреник. Больное место величия. По ночам он переодевался в женскую одежду, в силу того что что неуютно чувствовал себя в обличии мужчины.
– Ганди? Безграмотный будете же вы утверждать, что Ганди был невротиком?
– У него была ригидная метапсихика. Он считал, что только ему известна истина. Ни души и ничего не желал слушать. Тиранил жену, не выносил возражений.
– Инокиня Тереза?
– Заботиться о других — один из способов исчезнуть от себя. Я думаю, вы видели немало таких людей в Империи ангелов. Симпатия не только бежала от себя, но и, как ваша милость заметили, заботилась только о бедных. Проще решить проблемы с жильем и пропитанием интересах бедняка, чем возиться со сложными душевными состояниями состоятельных людей либо политиков.

Эдмонд Уэллс резко говорит:
– Все это речи дьявола. Ваша сестра хотите очернить белое. Люди, о которых вы говорили, святые.

Да Аид не дает сбить себя с толку.
– Большинство сих ваших «святых» явились сюда, чтобы очиститься от грязи, зато хорошо смертные, которые находятся на 3-м и даже 4-м уровне, считают их святыми. Я видел, в который ужас они приходили, обнаружив, что мы все знаем об их истинной жизни. Я пытался уговорить их в том, что им следует простить себя. У меня ни чер не вышло. И тогда я предоставил в их распоряжение пыточные залы, и они потребовали интересах себя самого жестокого наказания.
Бог ада устало машет рукой.

– Ваш брат судите. Я нет. Я совершенно ничего не имею против вам. Честное слово. Все эти истории о дьяволе — демократично клевета, басни, чтобы пугать детей и сохранить власть священников. Когда-когда же вы, наконец, это поймете?

Аид направляет принадлежащий скипетр на экран, и на нем появляются снятые скрытой камерой берега Стикса, идеже обнаженные люди истязают друг друга.

– Вы видите идеже-нибудь здесь дьявола, чертей? Видите палача? Если бы сие зависело только от меня, я давно бы уже простил всех сих грешников. До того, кто не желает слушать, докричаться нет возможности. Я мечтаю о том, чтобы этого места вовсе не существовало, с тем эти люди снова родились на свет, стали младенцами, с тем чтоб жизнь за жизнью учиться новому.

– Вы лжете!
– Ваша милость опять судите меня. На самом деле я мечтаю попятиться назад от дел. Но миру необходим черный цвет, для того чтобы белый был заметнее. Правда?
– Да, дорогой! Ты в таком случае даже один раз попытался забастовать!
– Да, один в кои веки. Я предложил закрыть это место страданий. Все на Эдеме были согласны, хоть Зевс. Но души мертвых возмутились: «И речи составлять не может о том, чтобы закрыть ад, он нам необходим». О, точь в точь снисходительны боги, как жестоки смертные!
Мы не можем отвратить глаз от экрана. Мы начинаем привыкать к тому, ась? видим. Ко всему можно привыкнуть.
– Все души находятся в этом месте по собственному желанию и в любой момент могут покинуть сие место, – напоминает Аид.
– Какое нас ждет испытание? – спрашивает Эдмонд Уэллс.
– Исследование?
– Да, что мы должны сделать, чтобы продолжить особый путь?
– Не будет никакого испытания. Пойдете по этому туннелю, дьявол приведет вас на вершину горы.
– Никакого испытания?
Гигант в черной тоге повторяет:
– Разумеется, никакого испытания. Я всегда считал, чего единственное испытание — это необходимость сделать выбор. Трендец получают именно то, чего хотят. Проблема в том, аюшки? все обычно ошибаются в выборе желания. Вы ведь заметили сие?

Бернард Вербер, «Тайна Богов»

Запись Миру необходим южанин цвет, чтобы белый был заметнее впервые появилась Коллекционер звезд. Волшебство повсюду.

Exit mobile version