ОБС/2 находится под Смолевичами Минской области, недалеко от поселка Колодищи. А точнее я вам сказать не могу, поскольку эта воинская часть – сверхсекретная.

Кстати, ОБС/2 расшифровывается как Особый Батальон Связи номер 2. Поговаривают, будто бы есть еще где-то и ОБС/1, но где именно – никто толком не знает, все это покрыто густым туманом секретности.

Так вот, на ОБС/1 занимаются тем, что перехватывают вражеские шифровки, а также пеленгуют радиостанции условного противника. А на ОБС/2, напротив, передают шифрограммы из штаба наших вооруженных сил по всяким там сверхсекретным каналам связи.

Знающие люди (например, младший сержант Дерибанов) утверждают даже, что в случае войны с Америкой, приказ о запуске наших баллистических ракет должен идти именно через ОБС/2. Так что если бы американцы догадались напасть на нас в новогоднюю ночь – война была бы выиграна ими в одночасье: ведь весь личный состав ОБС/2, находящийся на боевом дежурстве, после встречи с дедушкой Морозом, валялся под своими передатчиками, в дымину пьяный.

Но только это – секрет, так что сделайте вид, будто Вы ничего не слышали. Ведь за разглашение военной тайны сами знаете, что полагается. Поставят к стенке и – «Ваше слово, товарищ маузер!»

А вообще-то служба на ОБС/2, доложу я вам, – не бей лежачего. На боевом дежурстве можно и анекдоты потравить, и покемарить часок-другой. Причем дежурному офицеру застукать на горячем своих радистов практически невозможно. И все – из-за повышенной секретности. Ведь ОБС/2 стоит в густом лесу, от казармы до нее – минут сорок ходьбы по узенькой тропинке. Двери у «точки» бронированные, с кнопочным кодом – так просто внутрь не проникнешь! И вообще, поди, знай, кто ты таков – проверяющий, или же диверсант, переодетый в форму Советского офицера? Вот потому-то идти с проверкой дежурный по части имеет право только лишь вместе с начальником караула. А что же это за связист, который не звякнет из караулки связисту на точку: мол, встречайте. К вам вышли гости?

А у рядового Василия Котенкова – так и вообще не служба, а лафа. Хотя, впрочем, при определенной обстановке рядовой Котенков и целой армии стоить может.

Вот, вообразите себе такую картину: диверсионная группа неприятеля, спустившись на парашютах, скрытно проникла в расположение ОБС/2 и перерезала силовой кабель. В итоге передатчики обесточены, генштаб остался без связи, армия парализована.

Но у нас ведь  тоже не пальцем деланы, верно? Именно на этот случай нашими умными головами и предусмотрены два мощных дизель-генератора. Причем, оба находятся в состоянии автоматического прогрева и работают как часы.

Итак, кабель обесточен диверсантами. И тут в игру вступает рядовой Котенков. Его задача: не мешкая ни секунды запустить один из дизель-генераторов и подать автономное питание на точку. С этой задачей рядовой Котенков справляется блестяще. И вот тому подтверждение.

Придет, бывало, на ночное дежурство капитан Балабанов, хлобыстнет полстакана спирта для сугрева, да завалится себе спать на топчан в дежурке. Придавит этак минут по сто пятьдесят на каждый глаз… Встанет, зевнет во весь рот… Делать-то ему нечего: кругом лес, ночь… скукотища!

И придумал себе капитан Балабанов такую забаву. Подойдет к рубильнику с секундомером в руке, обесточит часть, и глядит, что дальше будет.

И вот тут-то и проявляет свою воинскую выучку рядовой Котенков.

В это время он, конечно, находится на своей боевой позиции: под одним из передатчиков. А передатчики, доложу я вам, на ОСБ/2 большие, как шкафы, и от них исходит тепло от всяких там реле и прочих цацек. Вот потому-то рядовой Котенков и повадился давить под ними храпака.

Так что когда капитан Балабанов давит, за неимением пуховой подушки, свой офицерский планшет в дежурке, рядовой Котенков состязается с ним в этом виде спорта на «точке».

Ну, вот, спит, значит, себе Котенков под сенью какого-нибудь «шкафа», словно младенец в люльке – любо-дорого поглядеть. Так и хочется запеть над ним колыбельную песенку: «Соловьи, соловьи, не тревожьте солдат, пусть солдаты немного поспят…»

Ан, нет! Не дает зловредный капитан Балабанов поспать советскому солдату! Так и тянется его поганая рука к рубильнику!

И как только мигнет лампочка над головой Котенкова – тут с ним происходит удивительная метаморфоза: только что, кажется, дрых, без задних ног – и вот он уже подпрыгивает с пола, словно снежный барс.

Вскочив на ноги, удалой боец устремляется в помещение с дизель-генераторами. Зрение у него отменное, как у кота, и в потемках он видит прекрасно. Да и маршрут следования им изучен досконально. И глазом не успеешь мигнуть, как рядовой Котенков уже подлетает к дизель-генератору и с лету вонзает большой палец правой руки в кнопку запуска двигателя. Мотор тут же начинает утробно кудахтать, а остальное – уже дело техники.

И сколько бы ни упражнялся с рубильником капитан Балабанов – а ничего он поделать не мог: рядовой Котенков неизменно укладывался в нормативное время. Обидно, даже порой становилось. Казалось, что этот солдат, назло ему, капитану Балабанову, всю ночь напролет стоит перед кнопкой дизеля с отогнутым пальцем, и только и ждет, когда потухнет свет.

Однако чтобы там ни болтали о нашей Армии некоторые злые языки – а командование у нас хотя и суровое (и даже, чего уж там греха таить, иной раз и с придурью бывает) но зато справедливое. Отличная служба рядового Котенкова была замечена, где надо, и его начали ставить в пример нерадивым солдатом, как образец для подражания. И даже сам капитан Балабанов, скрипя сердце, вынужден был признать, что когда рядовой Котенков находится на боевом дежурстве – родина может спать спокойно.

И решило командование поощрить рядового Котенкова за безупречную службу отпуском в его родное село.

А в селе ведь как? Каждый тебе там кум, сват и брат. К вечеру набилось народу к Василию Котенкову, как патронов в автоматный рожок. Те лясы точат, эти завели радиолу и танцуют, кто-то поднимает еще одну, уже самую последнюю, стопочку «на посошок». А Василий сидит себе на лавке у стены и носом клюет. Да оно и понятно: дорога от Смолевичей до Виноградово (а это на юге Украины) немалая, в пути он притомился. А тут еще с тем выпей, с этим выпей – а не то ж ведь обидятся насмерть! Вот его и разморило.

И вот куняет он себе на лавочке – вдруг лампочка в комнате возьми, и мигни. Подобно снежному барсу, подпрыгнул Василий Котенков на лавке и,  сметая все и вся на своем пути, устремился в соседнюю комнату, где и попытался завести дизель-генератор.

Вот ведь как в жизни бывает, однако: ты думаешь, что жмешь на кнопку дизеля – а оказывается, что это Манькин пупок.

{gallery}usl_refleks{/gallery}

11 февраля в Бурятии, Монголии, Калмыкии, Тыве начался новый год по древнему лунному календарю.

1

Рассвета огненные стрелы

Ловила стылая тайга.

Растаял в небе месяц белый

Сагаалган, Сагаалган.

И аметистовым сияньем

Гольцы зубчатые зажглись.

Я повторяла заклинанье,

В словах таились смерть и жизнь.

 

Заклятие распадков сонных,

Предание суровых скал.

Меж лиственниц заговорённых

Кудесник – ворон пролетал.

 

Снежинки радужно блестели,

Река играла подо льдом.

Мерцали сказочные ели

Голубоватым серебром.

 

Воды оконце слюдяное,

Над прорубью – морозный дым,

То окунь мчится за плотвою,

То важно выглянет налим.

 

Вдруг вынырнет царица – щука,

Чтоб ключ заветный проглотить.

Пучина вздрагивает чутко,

Позёмка заметёт пути.

 

Всё неразгаданное скроют

Клубящиеся облака.

Я шла шаманскою тропою,

А вдалеке дремал Байкал.

 

2

В белом, счастливом месяце

Уходит стужа седая.

И с неба спустится лестница

Лучистая, кружевная,

 

Льняною куделью вьётся.

Отпустит мороз трескучий.

В полнеба сияет солнце,

В полнеба клубятся тучи.

 

Пурга разъяренной кошкой

Укрылась, как рысь в распадок.

И ты следов не находишь

В сумятице снегопада.

 

Мы так мечтали, так верили,

Ловили успех мгновенный,

Затерянные во времени,

На самом краю Вселенной.

 

Снежинки сбивались в гроздья,

Над сонной рекой мелькали,

Звенели в морозном воздухе

Хрустальными мотыльками.

 

Немного теплее стало.

И над полыньёй парила

Оттаявшая русалка

В тиаре из аквамарина,

 

И падала с резким всплеском,

Жемчужные брызги летели.

Ей вслед серебристой песней

Откликнулись свиристели.

 

3

Не слышно, на мягких лапах

Свирепая рысь проходит.

А сосны в песцовых шапках,

Как будто танцуют ёхор.

 

Серебряный, синий, белый

Сугробистый спит распадок.

Повисли хрустальные стрелы

Замёрзшего водопада.

 

Стеклистый поток разлился

И бубен рокочет глухо.

И видятся в льдинках лица

Таёжных и горных духов

 

Изменчивых, мудрых, добрых,

Застыли резным нефритом.

И с ними летишь в хороводе,

Захваченный быстрым ритмом.

 

Пришедшие в новолунье

Они на рассвете тают.

Шаманка-зима колдует

Косматая и седая.

 

С таинственных гор спускаясь

С внучкой весной — красною

Прошествует белый старец,

Стуча золотой клюкою.

 

И лёд под рассветным солнцем

Сияет алмазной сказкой.

Когда к нему прикоснётся

Владыка воды Байкальской.

{gallery}signl_vetrov{/gallery}