Возлюбленный успел загрузить в багажник любимой субару все пакеты, в отдельных случаях подошла жена и скомандовала:

— Пакет с шампанским и мандаринами поставь в выставка!

Достав обратно указанный пакет, мужчина двинулся к передней дверце. И считаться с чем же было в этот момент кому-то вспомнить о существовании в этом мире Петровича. Стереотелефон щекотливо зазуммерил в заднем кармане брюк. Как-то маловыгодный очень удобно левой рукой доставать аппарат из правого заднего кармана джинсов. Петрович решил набарабанит пакет с шампанским в левую руку и…. тот со всем своим грузом бахнулся вниз. Три бутылки шампанского бомбанули что есть сил, народность возле магазина аж присел. Оглушенный Петрович попытался исхреначить шаг, но поскользнувшись на рассыпавшихся мандаринах осел в шипящую лужу. Экой-то старичок благообразного вида протянул упавшему руку:

— Поднимайся, сынок, застудишь… сии… бубенчики.

Петрович оглянулся, жена сидела в машине, рядом едва никого не было, а те, кто был молча, расходились к своим машинам. Матюкнувшись дядя со злостью пнул лежавший в луже мандарин, отряхнул куртку, пощупал удовлетворительно намокшую пятую точку и, кряхтя от прикосновения холодной мануфактура к телу, сел за руль. Жена хранила молчание, так по выражению её лица Петрович понимал, что возлюбленная еле сдерживает смех.

У дома жена тихо проговорила:

— Твоя милость иди, милый, мне оставь ключи. Пусть мальчики выйдут сгрузить.

Он молча кивнул и выбрался из машины.

Пока Петрович переодевался, некто слышал, как сын и зять принесли покупки, как пенелопа крикнула «Ключи у зеркала», как на кухне все давились с хохота. Настроение было хуже некуда. Остаться дома – следственно чувствовать за спиной ухмылки, значит слышать сдерживаемый хиханьки-хаханьки. А это никак не могло понравиться мужчине, главе семейства. Удовлетворительно не говоря домашним, Петрович оделся, взял ключи и вышел. Везуха была одна – вернуться домой с шампанским и мандаринами.

У подъезда эфеб огляделся и принял решение не брать машину, а пешком дернуть в ближайший магазинчик, именуемый в семье «Наш».

Благополучно купив три бутылки шампанского, двум килограмма мандарин и большущую шоколадку внучке, Петрович направился на хазу.

Но судьба видимо решила в этот последний день старого возраст доконать мужчину. Он остановился на ступеньках магазина, с улыбкой вдыхая леденящий воздух. Вдруг Петрович ощутил толчок, услышал громкое «Ой!» и в нижеуказанный миг понял, что он летит на обледенелую дорожку, а затем за ним и его пакет. И снова – «Ба-бах!!!!». И паки – рыжие пятнышки на белом. Но на этот крат добавилась дикая боль в левой руке.

Кто-то заохал, который-то помог встать, кто-то шептал извинения, который-то помог вернуться в магазин и усадил на подставленный продавцами стуло. Рука медленно опухала и синела. Сердобольная продавщица ойкнула:

— Пусть будет так тут перелом, — и побежала в подсобку вызывать скорую.

Петрович долго приходил в себя, кружащиеся вокруг предметы и люди останавливались, с трудом сфокусировал теория на стоящей перед ним девушкой в костюме Снегурочки:

— Господин, простите ради Бога! Я поскользнулась и попыталась ухватиться за вы, а получилось, что толкнула.

Петрович помотал головой, приводя в группировка мысли:

— Шампанское?

— Увы, всё разбилось. А шоколадка и мандарины смотри, люди собрали, — Снегурочка была готова заплакать, — простите меня.

В данный момент подъехала скорая, без лишних разговоров загрузила несчастного и отправилась к травмпункту.

— Мешок! – спохватился пострадавший и махнул здоровой рукой, — эх, безграмотный судьба!

Пока его осматривал врач, пока делали икс-лучи и потом накладывали гипс, Петрович обдумывал, как же раскупить шампанское, мандарины и живым вернуться домой.

До Нового годы оставалось три часа.

Врач дежурной скорой согласился доставить мужчину до супермаркета, тем более что у них был картель в тот район.

Осторожно ступая по снежно-ледяной крошке, Петрович пересекал стоянку у магазина. В пакете тихонько позвякивали три бутылки шампанского. Ему оставалось произвести последний шаг на тротуар, как сзади резко затормозила режим, Петрович крутанулся на месте и опустился на бордюр. Знакомое «Ба-хлоп!» ранило мужчину в самое сердце, на глаза навернулись рыдания.

— А мы вас искали, — раздался тихий голос надо Петровичем.

Он поднял голову, перед ним стояли Пращуры Морозы и Снегурочки, аж две пары. Мужчина подумал, было, ровно у него двоится в глазах, но заметил, что цвет костюмов был неодинаковый – синий и красный, а у одного из Дедов отсутствовала борода.

Одна с Снегурочек присела перед Петровичем на корточки:

— Простите нас, друг)! Мы не хотели, чтобы вы снова разбили шампусик.

— А чего интересно хотели? – грустно спросил горемыка.

— Мы вам искали, хотели вам шампанское и мандарины отдать, — Старая калоша Мороз без бороды присел рядом со Снегурочкой и протянул Петровичу блок.

Тот шарахнулся от пакета как от бомбы:

— В пакши больше не возьму это проклятое шампанское!

Второй Старый гриб Мороз рассмеялся и предложил:

— А давайте мы вас до на родине доставим? Где вы живете? У нас ведь своя власть за неимением волшебных саней.

— Точно, — подтвердил безбородый, — сие будет компенсация за разбитое по нашей вине вино с пузырьками.

Снегурочка гладила больного по загипсованной руке:

— Вы согласны?

Мужчинка переводил взгляд с одного на другого, наконец, до него дошло, ровно они говорили, и он улыбнулся:

— Только шампанское я в руки никак не возьму! Опасно!

На звонок Снегурочки дверь открылась одним пыхом! За нею – заплаканные жена и дочь, встревоженные сын с зятем.

— С Новым Годом, — закричали Второгодки Морозы, протягивая ошарашенным родственникам два пакета с шампанским и незаинтересованный пакет с мандаринами.

— С Новым Годом, — вторили им Снегурочки, — держите вашего отца и мужа.

Конечно, так просто гостей невыгодный отпустили. И по рюмочке налили, и закусить нашлось что. Же и гости не ушли, не оставив хозяевам подарки следовать исполненные с вдохновением песни и стихи.

Уже после боя Курантов, потягивая вдова клико, Петрович подумал:

— А вот оставил бы пакет с шампанским в багажнике – шиш с маслом бы не случилось!