Светлым, поздним вечерком, часа в три ночи я лежу на мягкой оранжевой траве и смотрю бери солнце. Странно, но на него можно смотреть, нимало не жмурясь. Без рези или боли в глазах. Только лишь и ощущаешь, что теплые и ласковые лучи на своем зрачке и расширенную радужную оболочку мигалки. Хотя нет. Этого не чувствуешь, но думаешь, как чувствуешь. Ведь в ярко зеленом небе совсем нет звезд. Редкая молодчик пролетит, зацепляясь за мое поле зрение. И вот всякие никак не хорошие мысли начинают ломать уставший до изнеможения становой мозг. В то время как головной мозг, распрямляя последнюю извилину, ищет мотивацию сим плохим размышлениям. И не найдя не чего лучше, точь в точь приказать моему телу встать и идти, отдает свое узаконение, которое не нравится спинному мозгу, но он неважный (=маловажный) в силах противится, повинуясь выполняет.
Не понятно моему существу, камо я сейчас направляюсь, но река с прозрачной черной водой преграждает муж путь и я, не смея двигаться дальше, опять ложусь возьми оранжевый ковер уткнувши свой помутненный взор в ясные баксы небеса, не пуская страшных мыслей в свое розовое органон. Как вдруг… Я вижу проползающую мимо моей руки, а может водиться и ноги, желтую змейку, совсем маленькую, метров сорок. И меня начинает колотить конца-краю нет. Но я знаю, что она не тронет меня, а проползет мимо и нырнет в прозрачную вышивка воды. Интересные эти змеи птицы. У них нет крыльев, хотя есть руки, которыми они гребут под водой и цепляются по (по грибы) отвесные берега, вылезая на сушу.
И сейчас пришло досуг проснуться. Хочу ли я этого. Не знаю. Но помню одно, почто я проснулся и значит, сейчас мне надо заснуть и вот я просыпаюсь. Я лежу получи и распишись зеленой траве, на которой заснул. Сейчас утро и мутная снежница ручейка напоминает мне, что я не сплю. Поднявшись, направляюсь в воде и зачерпнув пригоршню холодной жидкости направляю ее нате лицо. Мне хорошо. Голубое небо усеяно птицами. Припек слепит своими лучами, как иголками, каждый раз, иным часом я обращаю на него свой взор.
Я иду к лесу, идеже стройными рядами выстроились сосны, заманивающие мое сознание своими махровыми лапами ветвей. Подхожу и глажу стволы деревьев, дотрагиваюсь накануне их сучковатых веток. Что они помнят за свою биография? Это я знаю! Они помнят как холода сменяли тепленько, которое переходило, в свою очередь, в крепкий мороз. Заставляя их ежится через холода и отмораживать хвою. Но они не убежали, малограмотный умерли. Остались там, где родились и наплевали на жаркие страны с умеренным климатом.
Понял! Соснам, этак же как и мне, нужно, что то плохое, холодец, которое в свою очередь сменяет что то хорошее и теплое. И всего поэтому они стоят здесь. Гордятся тем, что в) такой степени много повидали на своем веку и не клянут своей судьбы получи и распишись нее же положившись. Но вдруг среди стройного ряда замечаю промежуток. Полянка. Маленькая поросшая густой зеленой травой лесная плешина. Я трогаю руками эту траву, мне нравится, то подобно как она здесь и что она такая мягкая и высокая. Бросаюсь в ее объятья. Кричу ото восторга и в итоге засыпаю.
Проснувшись, вижу, все туже полянку с оранжевой травой. Сии корявые стволы до красоты безобразные ветви, усеянные гладкими шипами. Моя хром вновь обрела нормальный ярко розовый, малиновый цвет. По сей день мои четыре лапки и хвост, снова покрывает привычная плевое дело. И панцирь на голове стал таким же жестким. Я любуюсь солнцем и небом. Могу распознать каждую деталь на диске светила. Но что сие, их здесь два. Одно синее и большое, другое поменьше и отливает серебром. Две моих тени начинают спор ради то кто главнее и не договорившись между собой начинают сражаться. Оставив их в стороне иду дальше, минуя лес выхожу получай мощенную бумагой дорогу. Там снова мои тени и они продолжают бороться, глупые, не понимая, что обе мои и главный средь нас я.
Ступая по бумажным листам, я прихожу в город небоскребов упершихся своими крышами в землю. Вселенная не обычная, золотая. Золото отливает своим медным блеском бриллианта. Замечаю, зачем я не один. Еще несколько существ, уткнувши свои взоры получи поверхность земли, говорят: «посмотри на этот мир, дьявол реален. Эта земля разбившихся желаний и надежд. Она золотая.» Я вслушиваюсь в их пустословие и понимаю, что опять просыпаюсь. И сладко свернувшись под сенью небоскреба, напрямик на земле засыпаю проснувшись.
Где я? Здесь или с годами. Здесь на золотой земле из разбитых чувств не то — не то там, в разбитых чувствах ставших землей? Где?! Где?! Идеже же?! Но я начинаю догадываться, что не в одном с этих мест меня просто не существует. Я в реальности происходящего, идеже-то между, посередине тиканья часов, биения сердца и произошедшего и грядущего. Сие и есть мое место в пространстве, а все остальное видение неужто сон, а может быть и это пространство сон. Вот сего я ни когда не узнаю потому, что если я буду сие узнавать, так где же тогда то, что полноте от меня скрываться в своей безызвестности незнания величайшего познания. И поэтому я не хочу знать, «где я», мучаясь поисками своего местонахождения.
30 сентября 2003 лета 16:48 msk.
© Copyright: Альберт Сысоев, 2003
Свидетельство о публикации №203093000120