Оставаться на работе неважный (=маловажный) хотелось, и Архипыч, взяв необходимые документы, решил сделать требуемую работу в родных местах, уютно устроившись после ужина на кухне. Он сложил бумаги в агатовый дипломат, запер кабинет, сдал ключи вахте и отогнал машину в стоянка.

Подходя к дому, он с досадой вспомнил, что черный осторожный остался в машине. Чертыхаясь и проклиная себя, на чем подлунный мир стоит, он снова втиснулся в автобус, идущий от родных стен в сторону солидного учреждения. В спину его пихала неудобной угловатой сумкой беспокойная старушка, а в рыло крепко веяло дыхание гражданина, закусившего чесноком и донским салатом аутигенный самогон, изготовляемый, судя по запаху, из пропитанных лизолом шпал. В троллейбусе старушку заменил беспокойный потный толстяк, а гражданин, судя по запаху, остался оный же. И часу не прошло, как Архипыч бодрой походкой подходил к своему гаражу.

Открыв стоянка, он без особой радости обнаружил, что левое заднее чакра машины потеряло свою круглую форму и сквозь двойной штукатурка резины опирается ободом о бетонный пол. Легкий, незлобивый облик Архипыча не дал ему опуститься до сквернословия, единственно слегка пнув проколотый скат, он, засучив рукава, принялся после дело. Заменить колесо было делом пяти минут, и Архипыч, ублаготворенный, что, против обыкновения, запаска была в порядке, а домкрат неважный (=маловажный) заедал, мыл руки у подвесного рукомойника. Легко и удачно выполненная подвиг подняла настроение, и Архипыч стал, было, даже насвистывать – «Мы парень бравые, бравые, бравые… », но вовремя спохватился, денег и манером) постоянно не хватало.

Даже давка в транспорте и толчки сумкой пониже поясницы, получаемые, скорее всего, от той же старушки, не испортили его приподнятого настроения. Состояние у него упало только тогда, когда, подходя к двери квартиры, дьявол не обнаружил в руке черного дипломата.

Словарь боцмана с сорокалетним стажем увял бы и поблек, возгласы человека, которому нате ногу упала чугунная труба, потеряли бы свою экспрессивность по сравнению с тем, чем обложил себя несчастный Архипыч. Было едва восемь вечера, а надо было вернуться в гараж, забрать бумаги и свершить нелегкий путь домой. На остановке его уже ждали: старушка с сумкой, толстяк и подвыпивший подданный.

Подходя к воротам гаражного кооператива, Архипыч достал носовой платочек и, завязав на нем узел для памяти, обмотал плат вокруг правой ладони. Принятая мера предосторожности, возможно, оказала бы свое дело, не окажись на его пути полковник запаса, теревшийся чекист и сосед по гаражу. Чтобы поздороваться с ним, Архипычу пришлось освободить платок и сунуть его в карман.

– Сосед, – обрадовано сказал полковник, – одолжи эжектор, колесо село.

– Конечно, конечно. Не поверишь, и у меня пробило, – поспешил проявить свою готовность в оказании помощи ближнему своему ошалевший ото четвертой прогулки на общественном транспорте Архипыч, – где-в таком случае он тут завалялся.

Совместные поиски потерявшегося насоса заняли маловыгодный более двадцати минут. Еще пятнадцать ушло на разбор кандидатуры нового председателя кооператива. Обретший в столь поздний часок насос полковник лично проводил Архипыча до остановки, посадил его в автобусик и, помахав на прощание рукой, побежал подкачивать колесо. А Архипыч, прилично устроившись на сиденье, воспользовался непонятным отсутствием старушки, толстяка и подвыпившего гражданина. И хотя (бы) погрузился в легкую, приятную дремоту. Правда, дремал он недлинно – остановки три не больше, из дремоты он вышел, кое-когда в полусне ему привиделся черный дипломат. Открыв глаза, некто понял: проклятый дипломат по-прежнему покоился на заднем сидении синей «Волги», безмятежно стоящей в его гараже.

Положение становилось отчаянным. Одиннадцатый дни вечера, туда – полчаса, обратно, учитывая ночное время, как минимум еще час. С суеверным ужасом он подумал, что ему без- помогут никакие узлы на платках, и он обречен всю Никта мотаться взад и вперед, каждый раз забывая забрать с гаража дипломат. Поэтому, войдя в ворота кооператива, он позвонил ото сторожей жене. Он не стал, опасаясь, что возлюбленная вызовет бригаду скорой помощи, рассказывать ей все наворот сегодняшнего вечера, а только сказал, что на службе поспешность и ночевать он не придет. Затем, открыв гараж, достал изо подвала банку овощных консервов, а из рыбацкого сундучка часть засохшего с зимы хлеба, разложил на верстаке злосчастные бумаги и, с трудом глотая импровизированный пирушка, погрузился в тонкости организации трудового процесса солидного учреждения.

Покончив с делами, возлюбленный, расположившись на заднем сидении своей машины, подложил перед голову черный дипломат и не преминул злобно треснуть его кулаком сообразно черному лоснящемуся боку.