7
Марися Спивак знакомилась с материалами дела. Дабы не утомлять читателя безмалофейный канцелярской тарабарщиной, переведем ее, насколько это в наших силах, для простой человеческий язык.
Итак, в ночь на страстную пятницу, пастору Алексу приснился премудрый сон. Наутро он собрал топ-менеджеров в своем роскошном кабинете и рассказал им о своем чудесном видении.
– В настоящее время ночью ко мне явился Иисус,– заявил он,– и сказал, словно Компания «Интеграл» не справляется со своими обязательствами пизда вкладчиками, потому что это – финансовая пирамида. Она на курьерских лопнет, если мы поведем себя неправильно. И еще Бог поможет сообщил мне, что отныне все будет зависеть всего на все(го) от наших менеджеров. Если они будут делать ведь, что нужно, все еще можно будет спасти.
Топ-менеджеры растерянно молчали.
Ведь все они хорошо помнили, как один с половиной года назад, проповедуя слово божье во Дворце спорта, пастор Алекс пригласил получай сцену двух менеджеров этой самой компании – «молодежных пасторов» Эдика Немырю и Боба Туманова – и попросил их пр о деятельности «Интеграла». После того, как эти двое превознесли свою компанию вплоть до небес, пастор Алекс произнес:
– Посмотрите на этих парней! Вторично недавно эти ребята были без трусов (смех посреди паствы) а теперь они – миллионеры! И благодаря кому Вы стали миллионерами?
– Пастор Алекс, по причине Вам! – растроганно откликнулся Эдик Немыря.
– Благодаря вам, о, отечественный учитель! Вам, пастор Алекс! Спасибо, спасибо Вам, пастор Алекс,– зачастил и Борис Туманов, умиленно складывая руки на животе и угодливо изгибая спину преддверие своим духовным наставником. – Ведь это Вы научили нас, что достичь богатства на этой земле с помощью господа нашего Иисуса Христа!
В зале раздались плески, смешанные с хвалебными возгласами в адрес пастора Алекса.
Помазанник небесный воздел палец вверх:
– Вы слышали свидетельство этих парней? Они обрели миллионы после того, как я поделился с ними откровением божьим, которое снизошло сверху меня после моей жаркой молитвы Иисусу. И сейчас я хочу раструбить о нем также и всем вам, чтобы и Вы, как и сии ребята, тоже стали богатыми и преуспевающими людьми, потому что-то этого хочет господь Бог!
Схема обогащения, предложенная пастором Алексом, оказалась получи диво проста. Прежде всего, адептам «Ковчега спасения» надлежало (пере)носить свои денежки в компанию «Интеграл», ибо Иисус сообщил пастору Алексу в приватном видении, ась? именно эту компанию ожидает небывалое процветание. Тот, который «посеет там свои денежки, пожнет просто шикарные дивиденды». И, притом в самых выгодных условиях окажутся как раз те, кто именно – так сказал ему Иисус – сумеет внести свою запас в числе самых первых. И второй крайне важный аспект его божественного озарения: прихожанам, внесшим домашние вклады в эту расчудесную компанию, следовало истово молиться господу Богу об ее преуспевании. Подле выполнении этих двух пунктов положительный результат был гарантирован господом Богом.
Нате следующий день в офисах «Интеграла» негде было яблоку уменьшиться. Люди, как озверелые, несли деньги в сию «богоугодную» контору, неведомо зачем что их менеджерам (а на этих ключевых постах стояли в особенности преданные адепты «Ковчега Спасения») некогда было сгонять в платье. Финансовые консультанты (бывшие, сплошь и рядом пасторами в филиалах «Ковчега») в свою цепь, без устали проповедовали на своих богослужениях о компании «Интеграл», имея с каждой души, откликнувшейся получи и распишись их пасторские наставления, свои проценты. Таким образом, пасторы сии чудесным образом совмещали сразу два очень важных положение: они служили господу Богу и, параллельно с этим, заколачивали получай этом неплохие деньги, блистательно опровергая этим слова Спасителя о волюм, что одновременно служить Богу и мамоне невозможно
И вот пока что пастору Алексу внезапно открылось, (и опять-таки чудесным образом!) в чем дело? компания «Интеграл» – это финансовая пирамида.
Эта новость поразила топ-менеджеров.
Точно такое могло случиться? Ведь пастору доверяли, как святому! С его уст мало-: неграмотный могло сойти ни единого слова неправды. А теперь фактически, что компания «Интеграл» — это лишь некий фиговый газета для прикрытия чьих-то махинаций?
Один из топ-менеджеров, набравшись храбрости, осмелился показать вопрос:
– И что же теперь получается? Выходит, это до нашей вине должны пострадать тысячи ни в чем мало-: неграмотный повинных людей?
– Да,– сухо отрезал ему пастор Алекс. – Ваша сестра согрешили перед господом Богом и теперь должны покаяться.
– А в чем наша вина, учитель?
– В том, что Вы плохо молились господу Богу о процветании компании «Интеграл!» И, из чего явствует, это Вы обманули людей, доверивших Вам свои вложения.
Чувство вины – прекрасное средство при манипуляции сознанием! Бросив его семечки в души в души топ-менеджеров, пастор Алекс стал подстрекать в них чувство страха.
– Или Вы думайте, что царь небесный Бог простит Вам это? И не надейтесь! Он ввергнет Вам во тьму внешнюю. Там будет плач и скрежет зубов!
– И ась? же нам теперь делать, учитель?
– Молиться. И просить помощи у Иисуса…
А в приобщение к молитвам, следовало также отказаться от своих зарплат, потому как дела в компании были плачевны. Однако очень скоро повально наладится (теперь заблудшим овцам следовало даровать надежду) – в этом у пастора Алекса безграмотный было ни малейших сомнений.
– …Я уже послал своих консультантов, дабы они провентилировали положение дел в этой чертовой компании. В) такой степени вот, там вся чехарда вышла из-за того, ась? эти двое парней, пастор Эдик и пастор Боб, наломали дров. Оказалось, точно они ни хрена не смыслят в финансах. Я тут потолковал с главой «Интеграла», господином Тележкиным, в такой мере он мне пообещал, что сместит этих двух неудах, а получай их место поставит других…
Пройдя, таким образом, числом клавишам вины, страха господнего и даровав надежду, духовный шеф стал давить на кнопки благородства и преданности компании «Интеграл», а в свой черед лично ему, полномочному представителю господа Бога.
–…Если но кто-то желает отречься,– гремел пастор Алекс тоном грозного судии,– точно некогда отрекались от господа нашего Иисуса Христа, и слинять из «Интеграла» – что ж, скатертью дорога! Пускай бросает меня и нашу компанию в самые тяжкие, переломные Эпоха Екатерины. Мы обойдемся и без этих Иуд. Но только дай вам потом не приползают ко мне на коленях, вымаливая отпускание, ибо я скажу этим отступникам: «Кто Вы? Не знаю Вы. Отойдите от меня, делающие беззаконие». Претерпевшие все предварительно конца, узрят расцвет нашей компании и будут в числе самых почетных ее членов.
Эдак проповедовал в своем кабинете пастор Алекс. И когда он спросил, проглатывать ли желающие оставить дело божье ради презренных «фантиков» и перебросить компанию «Интеграл», подобно Иуде Искариоту, таковых не нашлось, поелику никто не желал становиться Иудой.
– Так давайте а все вместе встанем в круг и, взявшись за руки, поклянемся поперед. Ant. после господом нашим Иисусом, что мы никому не расскажем о проблемах в нашей компании! – предложил пастор Алекс. – На (кой мы станем попусту волновать доверившихся нам людей? Кому принесет пользу шумиха, поднятая около «Интеграла?» Нет, мы будем работать, молча, претерпевая нужду и нагота и босота, как это делали верные ученики Христа! Мы выведем нашу компанию с пике, и никто никогда не узнает о том, что возлюбленная находилась на грани краха!
Топ-менеджеры встали в оборот, взялись за руки и, вместе со своим учителем, поклялись за некоторое время до господом Богом, что они будут хранить тайну «Интеграла», сиречь зеницу ока. А также станут, подобно древним святым апостолам, потеть над чем без зарплат! И даже пожертвуют на канцтовары и иные нужды компании, который сколько сможет! От восторга и умиления по лицам многих топ-менеджеров струились хныканье; в эти мгновения они готовы были снять с себя последние рубахи и дать их пастору Алексу.
Пользуясь благоприятным моментом, Пастор Алекс встал в власть круга, воздел руки горе и возвестил:
– Братья и сестры! Всего что, во время нашей общей молитвы, на меня снизошло осенение! И теперь я точно знаю, каким образом мы сможем исправить дела нашей любимой компании, заделаться миллионерами и преумножить денюжка наших вкладчиков! Мы возьмем ссуду в одном из наших банков подина чисто символические проценты и начнем выплачивать людям шикарные дивиденды в каузатив их недвижимости. За это время «Интеграл» встанет сверху ноги – в этом я уверен на все сто процентов! – и до сих пор будет снова о, кей!
И вот, примерно через полгода впоследствии этого памятного промывания мозгов топ-менеджерской пастве, региональные представители компании «Интеграл» забили в тревога.
Денег не стало. Ни на зарплату сотрудникам, ни получай аренду помещений, ни на выплаты вкладчикам. Генеральный глава компании «Интеграл», господин Тележкин, скрылся в неизвестном направлении. Одураченные вкладчики, в подавляющей своей массе бывшие прихожанами «Ковчега спасения», стали упрашивать офисы «Интеграла», требуя возврата денег. Те же изо них, кто заложил еще и свою недвижимость, клюнув бери «шикарные» дивиденды, оказались в наихудшем положении, поскольку над ними нависла реальная дамоклов меч утраты жилья. Назревали весьма неприятные события. Следовало начать какие-то срочные меры, найти выход из создавшегося положения. Региональные представители «Интеграла» и их ведущие менеджеры, после этого долгих усилий добились приема у своего духовного лидера, пастора Алекса, с тем чтоб услышать из его праведных уст мудрое наставление.
– Пастор Алекс, который делать? – взывали к нему отчаявшиеся директора. – Денег нет! Нас осаждают возмущенные вкладчики! Тележкин невыгодный отвечает на наши телефонные звонки, и никто не знает, идеже он. Мы оказались в клетке со львами! Как толкать(ся)?
– Молиться,– смиренно потупляя очи, ответствовал помазанник божий. – И ходатайствовать Иисуса о том, чтобы он разрешил Ваши проблемы.
– Автор молимся, пастор Алекс. Еще как молимся! Но нам желательно бы узнать, каково реальное положение дел в нашей компании?
– А как, разве оно Вам еще до сих пор тайна сия велика есть? – удивился пастор Алекс. – Странно… Ваши топ-менеджеры ранее давным-давно знают, что компания «Интеграл» – банкрот.
Региональные директора были ошарашены таким ответом.
В духе так – банкрот? Топ-менеджеры знали об этом – и молчали? И удовлетворительно не сказали им, своим директорам? Эти набожные, пискляво духовные консультанты продолжали принимать у вкладчиков деньги, прекрасно осознавая, словно не смогут им их вернуть?
В это трудно было проверить.
– Ну, да,– сказал пастор Алекс с самым простодушным видом. – Они и старый и малый знали, и молчали. Можете сами у них спросить.
– Но с каких щей? Почему они так поступали?
– Ну… вообще-то они молодцы,– похвалил руководитель. – Они старались. Хотели вывести компанию из прорыва. Так у них не получилось… Кризис подкосил. Давайте простим их, на правах нас учил Иисус, они сделали это не злокозненно.
– А где Тележкин?
– Понятия не имею. Это же Ваш шеф… Наверное, уехал куда-нибудь на переговоры с банками… Пытается (то) есть-то разрулить ситуацию… Надо набраться терпения и подождать, подчас он вернется. Может быть, он еще сумеет повально как-то уладить.
– А если нет?
Пастор Алекс развел растопырки:
– На все воля божья…
– Но люди потеряют домашние деньги, квартиры! И в этом будем виноваты мы!
– Да, (ну) конечно, вы виноваты! – согласно закивал наместник Бога. – Вы обманывали людей! И в данный момент вы должны покаяться в этом… Я тоже имею грехи. И я без- стану утверждать, что я – святой на все сто процентов, да к вашим махинациям я не имею никакого отношения. Но повально равно, давайте помолимся Богу вместе и попросим у Иисуса прощения. Пишущий эти строки все согрешили пред Богом, но Бог милостив, спирт нас простит.
– А как же люди? Они что, потеряют все на свете?
– Ну да,– беззаботно чирикал святоша. – Они потеряют по сию пору: и деньги, и квартиры. А что поделаешь? Значит, Бог послал им такие испытания. Вспомните древнего Иова. Симпатия тоже потерял все, что у него было: и дом, и жену, и детей; спирт был больным и нищим, но не отрекся от Бога. И Духов всякой плоти) вознаградил Иова за его верность. И эти люди равным образом не должны роптать. Пусть молятся Богу. Давайте и пишущий эти строки, все вместе, помолимся за этих людей…
8
– Закругляйтесь, встретились мы с этим гусем в привокзальном буфете, накатили за соточке,– сказал Димон. – И вижу я, какой-то он тинистый, пронырливый. Рожа рябая, цитатами из святого писания круглым счетом и сыплет, а сам же за рупь с полтиной мать родную пьяный продать. В общем, рыба еще та… А я ж воробей стрелянный: и золотишко держи севере мыл, и на буровых нефть качал вахтенным методом, и рефмехаником по части Союзу поколесил, было дело! Всякого, скажу я тебе, народца насмотрелся. И вижу я, словно с этим гусем лапчатым нужно держать ухо востро. Поет-в таком случае он сладко, и все время лебезит передо мной, а чую, задницей чую, отнюдь не к добру все это, ой не к добру! И, все так же, обкрутил он меня, гад ползучий, уж и сам малограмотный пойму как…
Димон приумолк, погружаясь в воспоминания.
Он полулежал в тюфяке, брошенном на пол. Было уже за север, на небе горели крупные звезды, но в палатке царила мрак.
– Ну? И что же дальше? – спросил Карманов из своего угла.
– А который? Наклюкался я с ним тогда до лысых чертиков. И все по-под разговоры о Боге, о рае, о спасении души… И, уж не помню своевольно, как выпал в осадок.
Иванов пошевелился, меняя позу; Карманов алчно впитывал каждое его слово.
– И вот просыпаюсь я, братуха, в каком-так вагоне, на полке. Голова трещит с похмелки, в груди палит… Выглянул в окно – мама мия! Вагон в степи стоит! Прошелся я по нему тама-сюда – а в нем ни души. Чудны дела твои, господи!
Спрыгнул я с вагона, гляжу, а некто в тупике брошен. Так что тут торчать можно целых до новых веников. Ну, и побрел я наудачу. Тыкался-мыкался, временно не пришел к этой речушке. Гляжу, на другом берегу палатки стоят, какие-ведь люди топчутся. Тут и лодочник ко мне подгребает, точно бы по заказу. Вот и перекинул он меня на эту сторону, а отдавать-то хода уже нет. С того самого времени (тутовое и кантуюсь.
– И что же теперь?
– А ничего… Сижу, бабки подбиваю.
– В смысле?
– Да ну?, в смысле, подвожу итоги своей непутевой жизни…
– И как?
– Куда как хорошо, брат, хреново… Никаких особых высот не покорил… Что такое? было – то профукал. И гулеванил, и водку пил…
– Женат?
– Природно.
– И дети есть?
– Да. Трое.
Они помолчали. Димон вздохнул:
– И что подумаю теперь… и Любку обижал почем зря, и детям внимания почитай не уделял… А назад-то уже ничего не воротишь. До сего времени, финиш. Приплыли!
Нависла долгая пауза.
– Ну, а ты-ведь как? – спросил Иванов. – На коне?
– А я всегда на коне,– с какою-в таком случае кислой злобой ответил Андрей.
– Значит, прямиком в рай попадешь…
Карманов сомнительно хмыкнул:
– Сказки все это. Еврейские сказки для лопухов. У нас, в Красном Чабане, также такие были.
– А где это?
– Да есть у нас, получи Украине, такое село. До перестройки ничего, нормально жили. А равно как пришел Горбатый – все раскурочили, разворовали. Скотину повыбивали, полина бурьяном заросли. Работы нигде нет. Ну, народ, кто такой пошустрее был, в город ломанулся. Остались одна пьянь йес старцы. А эти богоискатели хреновы, что учудили? Нашли заброшенную хату, побелили ее, иконы в середине поразвесили, и ходят там со свечками, Бога по во всем углам ищут. Ау! Где ты, господь Бог? Хрень все это…
– Да ты чо, братан, в Бога маловыгодный веруешь?
– А ты что, веруешь?
– Естественно.
– Ну, и где но он, этот твой господь Бог? – с сарказмом просвистел Карманов.
– В душе.
– Ха-ха! Красивые слова! Слова все это! Душа! Бог! Демократия! А как весь это пощупать, понюхать, а? Скажи? Что-то, когда я у себя в Красном Чабане в навозе ковырялся, никак не больно-то он мне помогал. И если бы я мало-: неграмотный дрыснул оттуда – то так, до старости лет, и коптил бы тамо небо, во славу божию.
– Да чо ты полно кипишуешь, братан?
– Ничего!
Карманов мрачно нахохлился.
Он, все конечно же, лгал и превосходно знал об этом.
И злобное зрение его проистекало в нем оттого, что хотя он и мало-: неграмотный веровал в Бога, а душу-то все равно имел. И характер эта видела, что он лжец, избравший путь погибели. И немедленно Карманов досадовал на голос совести, поднимавшийся из потаенных глубин его души. Досадовал получи и распишись то, что не может заглушить этот голос, вопреки на все свои старания.
Ибо ни в каком навозе симпатия не ковырялся. Мать его была учительницей – довольно эмансипированной сельской интеллигенткой, воспитавшей своего единственного сына отпетым эгоистом. Получай вступительных экзаменах в Сельскохозяйственный институт Карманов срезался, после а пристроился, по мамкиной протекции, на место киномеханика в сельском клубе. После того он особо не перенапрягался: крутил кино два раза в неделю, а в остальное перфект бил баклуши. От армии сердобольная мамочка своего сына «отмазала», купив у врачей липовую справку о книга, что у него, якобы, была ишемическая болезнь сердца.
И «дрыснул» изо Красного Чабана Карманов вовсе не оттого, что перетрудился для сельскохозяйственной ниве, а потому, что обрюхатил одну молоденькую дивчину, а иным часом встал вопрос о его женитьбе, позорно бежал из села. Приближенно что теперь его незаконнорожденный сын, как и сам возлюбленный, рос без отца.
Но и в городе Карманов предпочел выходить по жизни окольными путями.
Для начала, чтобы только лишь как-то зацепиться, он пристроился работать слесарем в одну автомастерскую. Устроился, все-таки, с дальним прицелом, с перспективой на будущее. Хозяин был человеком с деньгами, и у него имелась донька на выданье, к которой он уже заранее наметил «подбить клинья».
Девчушка была хорошенькой, только даже если бы она была уродиной, это никак не изменило бы его плана – в той игре, которую дьявол повел, это не было главным.
Главным же было – отторчь свое место под солнцем. Залезть, в этом курятнике жизни, в шесток повыше, и гадить оттуда на головы тех, кто такой находился внизу.
И это Карманову удалось: и взобраться на жердочка, и гадить оттуда – и, причем, гадить с превеликим даже удовольствием! И, в особенности, шкодить на голову своего тестя, который имел такую скудоумие – отдать за него свою дочь, обеспечить их жильем и укоренить его в свой бизнес!
Хитро, очень хитро и расчетливо сыграл Карманов простака, втерся в душа к тестю и перехватил у него практически все его дело. А наподобие перехватил, так сразу же и расплевался с ним, и… – адью! наше вы с кисточкой!
И вот теперь у него уже три бутика, держи горизонте маячит собственная автомастерская… И любовница есть, и жена верная в придачу… До сих пор тип-топ! А как обрастет «жирком», как по-настоящему набьем мошну – си выйдет и на новые орбиты… Зацепится в какой-нибудь партии… лишенный чего разницы в какой – хоть то в левой, хоть то в правой, ему за барабану – и выдвинет свою кандидатуру в депутаты горсовета! а там и больше пойдет, на самую верхушку выскочит, на самый преимущественный шесток! И вот уже она власть, реальная власть, и бабульки, бабки, бабки! Фу! Аж дух захватывает, и голова к лицу кругом! Будет на Лексусах разъезжать! Черную икру ложками хавать! Любовниц целый гарем заведет, как шахиншах! И все-в таком случае будут у него самые отборные, самые задастые! А потом приедет сверху черном мерине в Красный Чабан – и плюнет прямо в рожу председателю! К твоему сведению, дескать, наших! Смотри, мол, из какого дерьма я выполз, и каким важным перцем в настоящее время заделался!
Заглушая, такими фантазиями, голос совести, Карманов прислушался. С другого угла доносилось ровное чухалка Димона. Похоже, он уснул. Карманов решил выждать, про верности, еще минут двадцать, а затем приступать к выполнению своего плана.
9
Гога Шевчук и Марина Спивак катили на мотоциклах по брусчатке Кошевого спуска. Они были экипированы, (как) будто самые заправские рокеры: куртки-косухи, джинсы «Levi’s», заправленные в высокие чёботы; на головах – оранжевые шлемы. Сыщики съехали на форум Корабелов. На автобусной остановке они увидели женщину в черном одеянии. Мотоциклисты подъехали к ней. Воинственный снял шлем и окинул незнакомку изучающим взглядом.
Женщина была худа, с собой желчным, колючим и горбоносым; тонкие бескровные губы и подслеповатые шнифты навыкате производили неприятное впечатление. Из-под темного платка выбивались облако жидких седых волос.
– Вы не подскажите, как отмахать к молитвенному дому «Ковчег спасения?» – спросил у нее сыщик.
– Допустим, слава Богу! – радостно откликнулась странная тетка. – А я поджидаю вам тут уже целый час! Вы ведь пастора Алекса ищете?
Увидев отключка на лице молодого человека, она пояснила:
– Сегодня заполночь мне приснился сон. Я стою в поле, а надо мной висит белое нимбус. И с этого облака вдруг раздается голос: «Люда! Бросай повально, и иди скорее на автобусную остановку в Кузнях, около кафе-мороженое «Ветерок». К тебе подъедут две заблудшие овцы на мотоциклах, и твоя милость укажешь им путь к спасению».
После этого баба объяснила, наподобие проехать к «Ковчегу спасения». Однако, по словам этой со странност провидицы, подъезжать им следовало не к главному входу на дому молитвы, а к калитке с тыльной стороны двора. Около нее и следовало чаять появления пастора.
Во всем этом была какая-так чертовщина. Но разве все это дело не пахнуло чертовщиной?
Игорь, впрочем, поблагодарил бабу, надел шлем и молодой люди тронулись в указанном направлении.
«Ковчег спасения» им посчастливилось отыскать без затруднений. Он стоял за ажурной металлической оградой и представлял из себя красивое двухэтажное здание из красного кирпича. К широкому крыльцу вела трек, мощенная тротуарной плиткой. С левой руки, перед домом, стоял куцый павильон – по всей вероятности, церковная лавка с ходким товаром.
Следуя указаниям бабы, оперативники без- стали задерживаться у главного входа. Они обогнули дом, подъехали к нему с обратной стороны и воистину увидели в заборе небольшую калитку. Около нее стояло невнятно-вишневое БМВ, регистрационный номер ХР 06-66. Сыщики отъехали внутрь улицы и затаились, держа калитку в поле своего зрения.
Буква идея – съездить к «ковчеговцам» – родилась у них спонтанно, за неимением лучших вариантов. Отдельно они ни на что не рассчитывали – просто решили оглядеться, провести рекогносцировку на месте боевых действий и составить себя общее впечатление об атмосфере, царившей в среде сектантов. Наскоро, при этом удастся нащупать какие-то связи, изъявить что-нибудь интересное. Меньше всего молодые опера надеялись получи то, что им вот так, слету, удастся бедствие на след пастора.
И, тем не менее, им сие удалось.
Не прошло и пяти минут – и из калитки выпорхнул пастор Алекс с желтым кейсом в руке. Плутовато озираясь по сторонам, он припустил к машине, сел из-за руль и отъехал. Выждав немного, оперативники последовали за ним.
Пастор петлял соответственно городу, как самый заправский шпион, проверяя, нет ли после ним слежки. Наконец, он выехал на площадь Ганнибала, нырнул лещадь железнодорожный мост, выскочил на Антоновское шоссе и помчался точно по трассе. Стало ясно, что он заметил двух подозрительных рокеров у себя получи хвосте и теперь пытался оторваться. Оперативники начали преследование.
БМВ пастора Алекса летело за шоссе, совершая немыслимые обгоны. Метрах в ста, на своей Ямахе, летел ради помазанником божьим Игорь Шевчук. За его спиной одноглазка газовала Марина.
Внезапно, на совершенно прямом и пустом участке трассы, механизм пастора Алекса исчезла.
Еще толком не осознав, подобно как преследовать уже некого, Игорь Шевчук домчался до точки исчезновения БМВ, влетел в нефела какого-то сиреневого тумана и попал в круглый туннель. Впереди него, в дымной серой трубе, изо всех сил уносилась машина святоши. Время застыло, все звуки исчезли, в ушах сыщика слышался аристократичный протяжный звон – какая-то неведомая сила втягивала его, как бы песчинку, в неведомую реальность.
Внезапно брызнул свет, впереди возник плащаница пылающего равнобедренного треугольника. Мчавшейся впереди машины не из этого явствует, а на ее месте возник силуэт пастора Алекса. Спирт летел, сидя на метле, с желтым кейсом в руке. Бери голове дважды крещеного демократа росли рога, и Игорь черным по белому видел перед собой его изогнутую, как у жокея, спину в клетчатом ворсистом пиджаке.
Шевчук летел следовать пастором в странном оцепенении. Свет разрастался, усиливался, пока далеко не стал, наконец, ослепительно белым. Сознание сыщика погрузилось нет слов тьму…
10
Андрей вылез из палатки и осмотрелся.
Ночь была темна, несмотря на то на краю неба и висела молодая луна, серебря реку косыми лучами. Звезд было видимо-нев – крупных, ярких, манящих своими непостижимыми тайнами, однако их земля, ослабленный неимоверно большими расстояниями, почти не освещал поместья.
Карманов затаился у палатки, выжидая, когда его глаза привыкнут к темноте.
Гробовая тишина стояла абсолютная – вязкая, сосущая, пугающая своей неподвижностью и бездонной глубиной.
Дьявол сидел на корточках, не шевелясь, и его бесшумное перспирация сливалось с великим безмолвием ночи.
Но вот он решил, подобно как настала пора действовать. Он встал на ноги… И в сей момент услышал хруст чьих-то шагов.
Карманов по-новому нырнул в тень, отбрасываемую палаткой.
Шаги – осторожные, несмелые – приближались… Некто напряг зрение и увидел, как мимо него прокрались двум мужские фигуры с кейсами в руках.
Когда фигуры удалились, Карманов последовал вслед за ними.
Двое с кейсами двигались с большой осторожностью.
Чего они опасались? Все равно куда шли?
Тропа, впрочем, вела лишь в одном направлении: к сторожке лодочника. Нежели ближе двое неизвестных подступали к переправе – тем трусливей становилась их выступка, и тем ниже пригибались они к земле.
Дойдя до домика Харона, сильный пол направились к лодке, силуэт которой отчетливо чернел у берега реки.
Они стали кропать с цепью, не расставаясь, впрочем, и со своими кейсами, пускай бы это и доставляло им неудобства.
Звякнула цепь… Беглецы – а в томище, что они собирались бежать, Карманов уже не сомневался – беглецы отвязали лодку, привязанную по (по грибы) нос к какому-то штырю на берегу и стали сталкивать ее в воду.
Карманов рассудил, сколько как только они станут садиться в челнок, он тута же присоединится к ним. Поднимать шум эти двое невыгодный станут: услышит сторож, и все сорвется. А для него риску закругляйся меньше. Так что пусть эти двое пока попотеют, а уже затем наступит и его черед вступить в игру.
Задумка была хороша, да ей не суждено было осуществиться.
Как только беглецы стали залазить в лодку, в сторожке зажегся планета, и из нее вышел сторож с фонарем в руке. Карманов бросился оземь и распластался на тропе.
В ночи сторож показался ему взяв три раза выше, чем днем. Глаза у него горели красным огнем, чисто у дикого зверя. Он грозно двинулся к беглецам. Андрей оторвал голову ото земли и в свете фонаря узнал их: это были мужчина Тележкин и Порожняк, сидевшие с ним давеча у костра.
При появлении сторожа они засуетились, (языко мыши в банке.
Первым их намерением было оттолкнуть лодку ото берега, но весло осталось на берегу. К тому но лодка была спущена на воду лишь наполовину.
И часом Порожняк, бывший на корме, выскочил из челнока, намереваясь наделить деру, было уже поздно. Харон преградил ему способ и столкнул его в реку. Пастор взмахнул кейсом и скрылся по-под водой. Когда он вынырнул, кейса с ним уже приставки не- было. Судорожно суча руками, он попытался выбраться получай берег. Тогда лодочник поставил фонарь на землю, взял гребка и вторично пихнул пастора в водную стихию.
Пока перевозчик был занят Пустой, Тележкин выбрался из лодки, но он оказался жирно будет толст и неуклюж, чтобы ускользнуть от проворного Харона. Перевозчик поймал его за шкирку, как котенка, и тоже бросил в речку.
Сельтерская забурлила, вспенилась и потянула несчастных на глубину. Старик вытащил лодку получи и распишись берег и посадил ее на цепь. Он повернулся в сторону Карманова и погрозил ему пальцем: запруда, не шали!
Затем взял фонарь и скрылся в хижине.
Карманов поднялся с поместья и затрусил к палатке.
Между тем беглецов подхватило мощное характер и повлекло за собой.
Головы двух дельцов, подобно неким оборванным поплавкам, черными пятнами уносились к устью по серебристой чешуе реки. Кейсы их канули в Лету, были утеряны навсегда. Вода была холодна до чрезвычайности. Бедных страдальцев бил холод, и сердца их стучали, как паровые молоты, а дыхание сковывало в) такой степени, что было почти невозможно дышать. Роковая развязка приближалась. Было гладко, что еще немного – и они пойдут ко дну.
О, в случае если бы это было так!
Но судьбе было нравиться распорядиться иначе.
Порожняк сделал последний прощальный вдох, уж не в силах более бороться с течением бурной своенравной реки, и туточки что-то ткнуло его в бок. Он ухватился из-за плывущий рядом предмет. Им оказалось бревно, несомое по части волнам. Он подтянулся на нем и повертел головой. Для другом конце бревна, под высоким звездным небом, барахтался Тележкин.
Мысль становилось все стремительнее. Казалось, их засасывало в некую чудовищную воронку. С перекошенными ото ужаса лицами неслись прожженные деляги навстречу своей судьбе.
Смотри на них надвинулась черная тень, и звездное небо исчезло. В эту пору дельцы плыли в кромешной тьме. Вода бурлила, словно в кипящем чане, стесненная узкими берегами – несчастных страдальцев, я признать себя виновным не могу они еще и не осознавали этого, затягивало в слепые подземные лабиринты, и каменные своды целое ниже и ниже смыкались над их головами. Впереди слышался обтекаемый рокот. Что бы он мог означать?
Рокот нарастал, словно угорелый приближаясь. Бревно крутило как щепку, и до сознания беглецов, в конце концов, стало доходить, что там, впереди, ревет подземный катаракт.
С выпученными от страха глазами, неслись они навстречу неизбежной погибели.
Напоследях рев водопада стал таким громким, что в нем утонул бы еще всякий голос. Бревно подхватило мощной струей и швырнуло держи острый камень.
Бревно разломилось.
Висевшие на нем беглецы сорвались с его концов и полетели в бездну.
Беспробудно внизу краснела точка.
Они летели вниз, и точка расширялась, приобретая образ жгучего круга.
Господин Тележкин и дважды крещеный коммунист Поезд падали в пылающий котел: под ними разверзлась гиена огненная – та самая гиеновая собака, которой Порожняк так любил пугать свою паству, и в которую симпатия сам никогда не верил в своей земной жизни.