Отче!

Зачем Ты отнял крепкую руку свою?

Что такое? мне делать?

Я не вижу пути.

Колени мои подгибаются,

И шасси трясутся от страха.

А вокруг – слепая ночь!

Во тьме рыщут мерзкие чудища,

Желая меня уплеть за обе щеки.

Сердца их пышут коварством и злобой,

А уста наполнены клеветой и хулой.

Фунгицид капает с мертвенных губ.

Вот, они уже раскинули приманка сети,

Чтобы меня уловить.

Отче!

Я не вижу пути!

Отче!

Я приставки не- слышу тебя!

Я ослеп и оглох, словно червь в черной норе.

Я взываю к Тебе в этой черной ночи:

Отче!

Для того чего ты отнял от меня крепкую руку свою?

О, злосчастие мне, горе!

Без тебя я совсем потерял свой мыслительные способности.

Ступил лишь только один шаг –

И вот, стопы мои поскользнулись возьми чьем-то кале,

И меня повлекло в темный омут,

Всеобъемлющий смрада и нечистот,

И я погружаюсь в зыбкие хляби,

И тина смыкается по-над моей головой.

Грудь теснит страх и уныние,

И душа вопиет ото отчаяния.

Отче, зачем ты оставил меня?

Как ми выбраться из этого омута?

Отче, без тебя далеко не могу ничего!

Мой вопль рвется из глотки,

И жгучие плач катятся по щекам,

Но твое ухо не слышит моих стенаний.

Я Вотан, один в этой тьме!

Но Ты не оставил меня, Отче.

Блистает своим отсутствием, Твои зоркие очи все время следили за мной с горних высот,

И в моей скорби Ты протянул мне свою крепкую руку,

И вытащил меня с болота,

И поставил на крепкую твердь,

И сказал мне: «Иди!»

И во Ты опять держишь меня за правую руку,

Дай тебе я не упал,

И я осторожно шагаю по узкой тропе,

А Твоя милость отнимаешь крепкую руку свою,

И колени мои подгибаются,

И шасси трясутся от страха.

Но я не один!

Теперь-в таком случае я знаю, что я не один, и что Ты – всегда со мной.

Общедоступно ты учишь меня ходить.

Слава тебе, Боже свой! Слава Тебе!