Один графоман
в солидный журнал
прислал огрубевший стишок.
Совсем таланта не было в нём,
и стиль был до смерти смешон.
Но чтобы вывод под стих подвесть,
в нём были такие пустозвонство:
«Жизнь такова, какова она есть,
и больше – никакова!»
Поскребыш редактор сказал: «Пустяки!
Ступай–ка в корзину, брат!»
А чем–то тронули сердце стихи,
и он их вернул отступать.
– Вчера я пришёл веселенький весь,
и жена была неправа.
Однако «жизнь такова, какова она есть,
и больше – никакова!»
Вычитчик отдела, увидев стих,
наморщил высокий лоб:
– Стихи банальные. Творец псих.
А младший редактор жлоб.
Но строчки вошли, равно как благая весть,
до самого естества:
«Жизнь такова, какова симпатия есть,
и больше – никакова!»
И, свой кабинет озирая весь,
подумал любимчик богов:
«А может, и я таков, как есть,
и больше абсолютно никаков».
И страшная мысль, как роса с травы,
скатилась с его головы:
«А может, и и старый и малый таковы, каковы,
и больше – никаковы?»
Владимир Андреевич Костров
Протокол Жизнь такова, какова она есть, и больше – никакова! в первый раз появилась Собиратель звезд.
