Осадок пахнет арбузом. Вуалью прозрачной
Он вьется у лика Луны новобрачной, Летит к нам приветом через новой зимы И светит из синей ознобливой тьмы…
Приблизительно что ж это сердце так мучит и точит, Точно будто утрату иль гибель пророчит? Тревожно и жутко озябшей душе, Во вкусе если бы что-то случилось уже… За кружевом черным железной ограды — Огней мутноглазых зловещие вещи). И душит желанье – нелепее нет – Сбежать бы отсюда следовать тридевять лет!
Из города вырвавшись в автомобиле Наша сестра в чёрном пространстве тоннель проложили Средь белых навстречу несущихся звезд — Насквозь блики нежданных безудержных слез… Нужна остановка, так потом нельзя. Я выйду на воздух. Простите, друзья…
Маловыгодный чудится ль: мерный, раздумчивый звон Как голос, кликающий из давних времен? И белой церквушки вдали силуэт, И теплится в окнах обходительный свет. Лучится реки серебристый изгиб, Инежно опушены веточки ив, Ни дать ни взять тонкие свечи белеют березы. И ветер стихает. И высохли мокрота.
Зима наступает! А может быть, мы В смятенье стоим для пороге зимы. Не нужно бояться – и зимней порой Принимать свет невечерний, есть звон над рекой, К душе чье-ведь тонкое прикосновенье – Любви неизбывной благословенье. Есть запах арбузов и тихая сокрушение…
|
А знаешь, я больше Её не боюсь.
А знаешь, я пре Её не боюсь.